Предисловие редактора: Ирак – страна, в которую нечасто попадает обычный турист. Даже опытный путешественник в Ираке рискует. Не так давно российские путешественники-байкеры (Олег Капкаев, Александр Варданянц, Максим Игнатьев и Олег Максимов) пережили в Ираке не самое приятное приключение в своей жизни. Российские байкеры побывали в военной тюрьме в Ираке и освободить их оттуда удалось только благодаря работе наших российских дипломатов и усилиям российского движения байкеров.
Тема путешествий, приключений и байков очень близка редакции «Интересного мира». Мы публиковали статьи о тех волнующих событиях: «Известный российский байкер-путешественник Олег Капкаев пропал в Ираке», «Российские байкеры на свободе?». Также мы публиковали волнующий текст самого Олега Капкаева: «Приключения российских байкеров в Ираке». Читайте ЧАСТЬ 1, ЧАСТЬ 2 и ЧАСТЬ 3 этого повествования от лица самого участника событий в Ираке.
И вот теперь мы публикуем фрагменты книги «Настоящий Ирак». Александр Козловский недавно вернулся из самостоятельного путешествия в Ирак. Несколько дней он провел в арабском Ираке, гуляя по одному из самых опасных городов мира – Мосулу, и фотографировал достопримечательности, которые туристы не видели уже более десяти лет. Потом непонятное – тюрьма в Ираке, помощь дипломатов, депортация. Своими незабываемыми впечатлениями Александр Козловский делится с читателями «Интересного мира».
Часть 1. Взятие под стражу
Мы подошли к двери в комнату, которая показалась мне складом оружия. На двери были установлены два ряда наружных засовов, и внутренний засов, который открывался, если вращать ручку в центре по часовой стрелке. И теперь, стоя у этой двери, я увидел, как конвоир с помощником стали открывать её, сдвигая засовы. «А не может быть так, что я ошибся, и это помещение – тюрьма? А дверь – вход в камеру?» – вдруг промелькнуло у меня в голове. Засовы со скрипом отодвинулись, и офицер стал поворачивать ручку в центре.
Через несколько секунд дверь распахнулась, она оказалась бронированной и довольно толстой. Мне велели пройти вперед. Я заглянул внутрь и увидел простую квадратную комнату с белой штукатуркой без мебели. На полу в ряд лежали пледы, на которых сидели и спали люди. «Тюрьма! Это тюрьма!» — закричал мой внутренний голос, сердце бешено заколотилось. Я на мгновение обомлел и остановился как вкопанный, со страхом посмотрев на офицера, с которым еще несколько минут назад так весело фотографировался.
— Леиш, леиш? (почему, за что), – переспрашивал я, так и не сдвинувшись на месте, прекрасно понимая, что мой шаг за эту дверь — это шаг в тюремную камеру. — За что?
Офицер только пожал плечами, снова показал на камеру и, сказав: «женераль», показал пальцами «три», что могло означать: «его начальник сказал посадить меня на три часа». Мне ничего не оставалось, как шагнуть в комнату навстречу заключенным. На полу лежали матрацы, на которых они лежали, сидели, спали и разговаривали, но, когда я вошел, все замолчали и стали рассматривать меня. Жестом я спросил разрешения сесть рядом.
Заключенный справа поднялся и освободил для меня матрац, показав соседям перелечь и подвинуться. Молча сев на край матраца, я уставился в одну точку перед собой. «Сейчас они начнут спрашивать, кто я и откуда, а мне нужно будет вспоминать арабские слова, чтобы им ответить, потом они начнут задавать ещё вопросы, и конца этому не будет. Как же мне это надоело. Решительно, сил моих больше нет. Я буду молчать и мне все равно, что они будут спрашивать», — подумал я.
Сидящий рядом на матраце парень показал снимать ботинки и ложиться на матрац. Но я думал, я надеялся, что мое заключение — всего лишь временная мера или какое-то недоразумение.
— Неужели, его начальник действительно приказал посадить меня в тюрьму, зная, что я невиновен. Ведь когда судья принял решение, то все улыбались и поздравляли меня. Тогда почему я здесь? Почему же меня не отпустили в гостиницу, как вчера? Кстати, там остался мой рюкзак. Жаль, что даже не у кого узнать, насколько меня сюда упрятали, всего на три часа или, может быть, на более долгий срок. Тогда на какой? Как узнать об этом, не зная языка? А если это судья приказал взять меня под стражу? Ведь его решение выше решения начальника полиции, значит это он… Точно он! Почему же он улыбался и говорил, что все хорошо? Или я, все-таки, здесь пробуду несколько часов, и затем меня заберут отсюда?
Тысячи мыслей пролетали в голове. То мне становилось страшно, когда я вспоминал об отчетах других путешественников о длительных арестах без суда и следствия, то, смешно, когда я вспоминал, как начальник конвоя весело фотографировался со мной, прежде чем посадить в камеру.
Что чувствуешь в первые часы после ареста, если считаешь себя невиновным? Неопределенность! Не знаешь, что делать. Вот ты уже здесь, в тюремной камере, но еще не веришь в это, тебя продолжают посещать те же мысли, как будто ты на свободе. Мозг отказывался принимать как данность то, что я находился в запертой комнате. Нет, решительно, мыслями я все еще был на свободе.
Я не боялся, что со мной что-то случится, и не боялся заключения как такового, мне нужно было знать, когда я отсюда выйду. Причем узнать это нужно было сейчас же. Потому как мой беспокойный мозг каждую секунду задавал вопрос: «Как долго я здесь пробуду?». Если это один день, то пусть мне об этом скажут, если три, четыре, пять, не важно сколько, мне нужно знать, когда я окажусь на свободе. У меня не было чувства тревоги, меня полностью поглотила неопределенность. Это чувство подавляет и медленно убивает. Нет аппетита, нет желания разговаривать, не хочется ни спать, ни бодрствовать, ровным счетом ничего не хочется.
Я вспомнил строки Солженицына из книги «Архипелаг ГУЛаг»: «Арест это прямой удар молнии в вас, перелом всей вашей жизни». Полностью абзац был таким: «Вы слышите «Вы — арестованы!» И нич-ч-чего вы не находитесь на это ответить, кроме ягнячьего блеяния: — Я-а?? За что??… И ничего больше вы не способны усвоить, ни в первый час, ни в первые даже сутки. Еще померцает вам в вашем отчаянии цирковая игрушечная луна: «Это ошибка! Разберутся!»» (Архипелаг ГУЛаг. Том 1, часть 1). Как же он был прав! Иногда, бывает, читаешь какую-нибудь книгу и думаешь, да, вроде правдоподобно написано. Но потом, когда попадаешь в схожую ситуацию, признаешься, этот писатель — Гений, Талантище! Он описал ровно то, что я на самом деле почувствовал.
Прошло чуть больше часа, а я так и оставался сидеть на матраце, слегка наклонившись к стене и вытянув перед собой ноги. От такого неудобного положения сильно затекали ноги, и я, принимая каждые пять минут все более горизонтальную позу, в конце концов, лег на спину, накрылся курткой и закрыл глаза. Состояние мое было крайне подавленное, голод, накопившийся за день, давал о себе знать, разговаривать и видеть кого-либо совершенно не хотелось. К этому времени со мной несколько раз пытались заговорить, я лишь ответил односложно, что меня зовут Александр, и я из Беларуси.
Я постарался ощутить и переосмыслить свое появление здесь: «Итак, мое заключение, наверняка, не было ошибкой, и если это так, то нужно было думать о том, как отсюда выбраться. Единственным вариантом было отослать отцу в Москву СМС о том, что меня арестовали, и попросить его связаться с посольством. Был вечер, поэтому у меня было время до завтрашнего утра. Может быть, меня отпустят утром? А стоит ли этого дожидаться? Охранники уверены, что мобильного телефона у меня нет, но если меня вдруг захотят, например, перевести в другую тюрьму, а там проведут обыск и заберут мой единственный мобильный – надежду на спасение, тогда все пропало. Для байкеров, захваченных в Ираке, мобильный телефон оказался единственным спасением, с помощью него они связались с посольством и выбрались из тюрьмы. Нужно быть готовым к любым ситуациям. Я достал из потайного кармана мобильный телефон и набрал смс со следующим текстом: «Чувствую себя хорошо. Меня арестовала полиция возле Ворот Нергал в городе Мосул, Ирак. Со мной находился иракский гражданин Ассир, его телефон ХХХ. Завтра позвоните в посольство Беларуси в Ираке или в горячую линию МИД и сообщите о моем задержании». Это сообщение я сохранил как черновик. Так что при активации телефона оставалось нажать одну кнопку, чтобы отослать сообщение. Я не решался, отправлять СМС или ждать.
Сообщить родителям о моем аресте и обратиться в посольство, фактически означало забить тревогу и поставить всех на уши. Меньше всего я хотел беспокоить родителей в надежде пожалеть их психику. А звонить в посольство я собирался лишь в самом крайнем случае, так как это означало депортацию из страны, к тому же мне очень не хотелось создавать лишних проблем для дипломатов. Не так давно закончился скандал с российскими байкерами, посаженными в главную военную тюрьму в Ираке, и мне очень не хотелось, чтобы меня к ним причислили — к таким же «горе-путешественникам», заставляющих дипломатов делать лишнюю работу. Поэтому оставшееся время я провёл в размышлениях, наступил ли уже самый крайний случай или еще нет.
Через несколько часов кто-то подошел к двери и стал ее открывать. Я, кажется, задремал, но услышав звук отпирающихся засовов, моментально проснулся и поднялся. В дверях появился мой конвоир Ассам, широко улыбаясь, он нес мне мой рюкзак. По его мнению, увидев свою вещь, я должен был обрадоваться, но, фактически, для меня это была самая худшая новость: «Значит, из отеля меня выселила полиция. То есть, меня сюда посадили не на несколько часов. И придется провести здесь намного больше, чем один день».
Охранник поставил рюкзак и передал мне кусочек порванной бумажки. На ней печатными неразборчивыми буквами было написано по-английски: «Aliaksandr. I’m viest we toomoro morink. I’m Zeiad Baigdid. I’m secyo yastr day in Hotilel.» Если перевести на русский, сохраняя стиль, то получится вроде: «Александр, я невастим мы затра утра. Я Зейд Багдадский. Я дваой день в гостинц».
Дома я показывал эту записку своим друзьям, они удивленно спрашивали меня: «Что значит написанный на ней текст?». Они, разговаривая свободно на английском, не понимали этого, а я тогда понял.
Я сразу все понял. Может быть, потому что когда ты находишься «там», то соображаешь лучше, ведь понять сообщение, несмотря на многочисленные грамматические ошибки и недописанные окончания слов, не представляло никакой сложности: «Завтра мы придем навестить тебя. Я – Зейд из Багдада. Я остался в отеле на второй день».
— А́ани, фи́ндык (я, гостиница)? — спросил я, показывая, что хочу вернуться в гостиницу.
— Лаа, женера́ль (нет, начальник сказал), — ответил охранник, и показал, что мне приказано находится здесь.
Сразу после его ухода я достал мобильный телефон и отправил СМС. Да, я знал, что родители будут в шоке, я знал, что работники посольства тоже будут не в восторге. Извините меня, я не мог не обратиться к вам. Нажав кнопку «отослать», я почувствовал огромное облегчение. Больше меня не одолевали мысли о том, что я сделал неправильно, за что меня посадили, и нужно ли просить помощи. Я уже ее попросил, теперь нужно было, вне зависимости от того, как скоро меня освободят, приспособиться к новой жизни и начать осваиваться в тюремной камере.
Записка от Ассира и Зейда
Автор Александр Козловский. Источник.
Интернет-СМИ «Интересный мир». 25.03.2013
На свои личные деньги мы покупаем фото и видео аппаратуру, всю оргтехнику, оплачиваем хостинг и доступ в Интернет, организуем поездки, ночами мы пишем, обрабатываем фото и видео, верстаем статьи и т.п. Наших личные денег закономерно не хватает.
Если наш труд вам нужен, если вы хотите, чтобы проект «Интересный мир» продолжал существовать, пожалуйста, перечислите необременительную для вас сумму на карту Сбербанка: Visa 4276400051181130 Ширяева Лариса Артёмовна или MasterCard 5469400010332547 Ширяев Игорь Евгеньевич.
Также вы можете перечислить деньги в кошелек ЮMoney: 410015266707776.
Это отнимет у вас немного времени и денег, а журнал «Интересный мир» выживет и будет радовать вас новыми статьями, фотографиями, роликами.
