«Мне очень хочется, чтобы от умершего человека оставалось как можно больше всего интересного: чем этот человек жил и горел при жизни. Это мой рецепт бессмертия!» Артём Задикян
Артём Аршакович Задикян московский фотограф и москвовед армянского происхождения. Среди знатоков и энтузиастов он известен, как страстный коллекционер редких фотографий. В его коллекции есть стеклянные фотопластинки, которым более 100 лет (например, смотрите нашу публикацию «Эротическая фотография 20-х годов»).
А еще Артём Аршакович известен как спасатель и хранитель архивов. Когда в непростые для культуры времена, редакции журналов, музеи и частные лица выносят на помойку свои фотоархивы, Артём Задикян делает противоположное – он отслеживает эти бесценные архивы, вынимает их, в буквальном смысле, прямо из мусорного контейнера, приносит домой, восстанавливает и спасает от неминуемого уничтожения. Этим Артём Задикян и прославился.
Поначалу люди удивлялись и хихикали, а потом вдруг обнаружили – этот человек может быть полезен и незаменим. Телевидение, газеты, журналы, музеи, частные лица, — все они стали обращаться к Артёму Аршаковичу, когда нужны редкие исторические материалы. В том числе, благодаря Артёму Задикяну, в нашем журнале появилась интереснейшая статья «Русско-японская война в архивных фотографиях»: ЧАСТЬ 1 и ЧАСТЬ 2.
Очень серьезные проекты в масштабах Москвы делались с помощью Артёма Аршаковича: «Храм Христа Спасителя воссоздавался по стеклянным фотопластинкам и фотопленкам, которые хранились в частном архиве Артема Задикяна. Это разрушать советское правительство было гораздо, а сохранить хотя бы фото не удосужились. Когда было принято решение восстановить храм Христа Спасителя, обнаружилось, что восстанавливать не по чему – чертежи, эскизы и фото утеряны. А решение принято, деньги выделены, пафоса много, только выполнить это решение невозможно. Можно построить совершенно новый храм, а восстановить прежний без детальных эскизов и фотографий не получается. И вот тогдашний мэр Москвы Юрий Лужков обратился к Артему за помощью, и Артем, конечно, не отказал. Совершенно бесплатно он предоставил строителям и реставраторам уникальные материалы из своей коллекции – изображения храма Христа Спасителя, элементов конструкций и декора. И началась стройка. Некоторые люди на строительстве храма Христа Спасителя построили дома на Рублевке, купили дорогие машины и сейчас на этих машинах стоят в пробках на той самой Рублевке. А Артем ходит на работу пешком мимо храма, который построен, во многом, благодаря его увлеченности старой Москвой. Кто в жизни счастливее: люди, стоящие в пробках на Рублевке, или Артем, идущий пешком на работу мимо «своего» храма, — вопрос неоднозначный. Нам почему-то кажется, что Артем счастливее и помнить его будут дольше…». («Фотоочерк о фотографе Артёме Задикяне»)
Сейчас Артёму Аршаковичу 73 года. Более 50-ти лет в фотографии. Артём Задикян по-прежнему, активен, здоров, каждый день работает, фотографирует и пополняет свой архив. Он любит, когда его называют по-простому – Артём – без отчества, без фамилии, без регалий. Куда бы он ни приходил, с каким бы человеком ни общался, он всегда так и представляется: «Я Артём, фотограф».
Редакция «Интересного мира» публикует цикл бесед с Артёмом Аршаковичем — о жизни, о фотографии, о людях и архивах – под общим названием «Фотограф Артём Задикян рассказывает…»
«Интересный мир»:
— Артём, в Интернете про Вас написано очень много: известный фотограф, архивист, коллекционер, москвовед… Как становятся архивистами, москвоведами и известными фотографами?
Артём Задикян:
– Это всё в процессе жизни формируется. Главное – интерес! Всё появляется, когда человек начинает интересоваться всем вокруг. Например, тебе не безразлично, что ты меняешь место жительства в Москве, и тебе нужно то, где ты жил, оставить для себя в памяти, в фотографиях, на видео, в записях, в общении с людьми, которые жили в этом месте. Ты бежишь с фотоаппаратом и снимаешь это место до того, как его снесли. Общаешься, собираешь материалы. Например, дом, где ты родился. Потому что ты знаешь, что его не будет через месяц. Снесут – и всё! А другой человек скажет: а зачем мне это всё, да не надо, подумаешь, ну, снесли, я же и так всё помню… А потом лет через 40 скажет: Ой, как жалко, что нет фотографий, я не сделал, и ни у кого их нет. Вот это и есть разница в восприятии окружающего мира. Т.е., надо делать сейчас, а не потом!
И.М.:
– А сколько Вам сейчас лет?
А.З.:
– Мне 73. Бегаю, быстрее молодых!
И.М.:
– И что, большую часть своей жизни Вы переезжаете с места на место и фотографируете?
А.З.:
– Не только это, конечно. У меня много разных интересов: и научных, и вообще интересов, связанных с потоком жизни, который все время движется, и который надо как-то фиксировать: вести дневники, видеосъемку, фотосъемку, общаться с людьми, знакомиться и дружить. Это и есть жизнь фотографа.
И.М.:
– А сколько лет Вы фотографируете?
А.З.:
– Если не ошибаюсь, с 1957 года, с первого фестиваля (Шестой Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Москве – прим. ред.). Получается больше 50-ти лет. В основном в сфере интересов Москва и Подмосковье, иногда в какие-то города выезжал, но акцент я делаю на Москву, потому что всё охватить невозможно. Это просто не реально. А Москву я люблю!
И.М.:
– А почему именно Москва?
А.З.:
– Потому что в Москве очень интересно! Здесь потрясающий культурный слой и культурная жизнь: археология, история, интересные события… Вокруг люди, которые что-то создавали в разных областях науки, техники, культуры. Поэтому они интересны своими рассказами, своими взглядами на мир и на общество. Их обязательно надо фотографировать. Они сами не все догадываются, что они должны быть сняты на видео или на фото: для потомков, для истории, для культуры – для Вечности. Это уже потом родственники говорят: «Ой, как жалко, что никто не снял!» Ведь если задуматься, что остается от человека? Вот он ушел – остаются письма, какие-то вещи, предметы мебель, посуда, книги… Но, все равно, от человека остается мало, чудовищно мало…
Мне очень хочется, чтобы от умершего человека оставалось как можно больше всего интересного: чем этот человек жил и горел при жизни. Это мой рецепт бессмертия! Благодаря техническому прогрессу, мы можем снимать на видео, на фото, записывать воспоминания на диктофон. Я считаю, что даже если у увлеченного человека, фотографа или видеооператора, нет профессиональной аппаратуры, это не беда, можно и нужно снимать на всё, что есть под рукой. Помню, я снимал на 8-ми мм кинопленках, когда начиналось кинолюбительство. И те простенькие съемки с невысоким качеством сейчас интересны молодому поколению. Они не видели того, что видел я. И теперь, благодаря тем съемкам, я могу не только рассказать, но и показать. Это бесценно! А сейчас технические возможности стали намного шире и богаче. Удобно то, что появились маленькие камеры. Их можно засовывать в те места, куда человек сам не всегда может пролезть. Засовываешь камеру в какую-нибудь щель или трубу, а там – целый мир!
И.М.:
– 50 лет назад, когда Вы начинали, фотокамера – это был дорогой прибор, он был далеко не у всех. Это было элитарное увлечение?
А.З.:
– Я бы так не сказал. При каждом заводе были фотоклубы, и рабочие люди фотографировали.
И.М.:
– А Вы сами как начали заниматься фотографией?
А.З.:
– Фотографии меня начал учить отец — Аршак Аветисович Задикян. Он сам увлекался фотографией. До сих пор у меня остались стеклянные негативы из его коллекции. В доме, в семье была фотокамера «Фотокор». Правда, мне он его не давал, а просто показывал и рассказывал. А потом купил мне фотоаппарат «Любитель», двух объективную фотокамеру. Потом уже, через какое-то время, у меня самого появился «Фотокор». Ну, а потом уже «Зоркий». Я люблю фотокамеры. Ведь каждая, даже не очень совершенная фотокамера, — это уникальный инструмент для фиксации и сохранения бесценных мгновений жизни, которые больше уже никогда не повторятся. Фотокамера побеждает смерть!
И.М.:
– И тогда Вы стали профессиональным фотографом?
А.З.:
– Нет, никогда я не был и не буду профессиональным фотографом! Я фотограф-любитель! Ведь кто такой профессиональный фотограф? Это человек, который зарабатывает деньги. Это его профессия, т.е. источник дохода. А непрофессиональный фотограф, он не зарабатывает денег, он снимает потому, что ему это нравится. Он может снимать намного лучше, чем профессиональный. Вот пример: Леонид Леонов, писатель, который написал «Русский лес» и другие произведения. Но, как фотограф, он интересней многих профессиональных фотографов. Просто о нем мало, кто знает. У него потрясающие снимки: портретные, видовые, жанровые. У него видение было очень острое, он умел снять так и с такой точки, что получалось очень ярко и талантливо.
И.М.:
– Вы не считаете себя профессиональным фотографом, хотя всю жизнь это у Вас основная деятельность. А как же работа в театрах? Вот Вы работали там, фотографировали спектакли и актеров. Еще Вы работали фотографом при воссоздании Храма Христа Спасителя. Вы же всю жизнь работали фотографом и получали за это деньги. В чем тогда разница между профессионалом и любителем?
А.З.:
– Я начинал, как любитель. И это важно. Я тогда даже не думал, что фотография станет моей профессией… Вот, всё равно, не люблю слова профессиональный фотограф! Фотограф-любитель – это истинно! Очень важно, чтобы фотолюбительство было началом творческого пути фотографа. И что бы дух увлеченного любительства сохранился в фотографе до конца. И я сейчас скажу то, с чем будут спорить, но я считаю это очень важным! Главное, интерес и настойчивость, формальная профессиональная учеба важна, но она вторична. Не обязательно формально учиться в учебном заведении на фотографа. Можно освоить фотографию методом проб и ошибок, практикой, чтением, можно заниматься в разных кружках, у конкретных фотографов.
Я начинал в школьном кружке. Был такой фотограф Семен Фабисович. У него дочка училась в школе, и был в той школе клуб юных мастеров, и в этом клубе было много всяких кружков, в том числе, и фотокружок. Так случайно получилось, что дочка Семена Фабисовича училась со мной в одной школе. Она сама в кружке не занималась, но ее отец взял себе в качестве общественной нагрузки ведение фотокружка.
И вот он нас повел в далеком 1957 году на Фестиваль, и мы начали снимать. Он тогда в журнале «Огонек» был очень известным фотографом, у него в центральной прессе много фотографий было опубликовано. Насколько я помню, он и в ВОВ участвовал, как фотограф. Очень интересный был человек. Он преподавал детям как надо снимать. Вот это были уроки!
И.М.:
– А как получилось, что у Вас скопился такой большой фотоархив? Вы один из очень известных архивистов-москвоведов, постоянно мелькаете на телевидении, о Вас пишут в журналах, в книгах печатаются Ваши фотографии. Как нужен какой-нибудь путеводитель по Москве или иллюстрированное издание по старой Москве, так – к Артёму Задикяну. Вы всем нужны, несмотря на возраст. В нашей стране даже молодые часто не нужны, а Вы востребованы. При разговоре о фотографии, Ваша типичная реакция: «А у меня есть!» — и, словно волшебник, Вы вынимаете из архива редкую фотографию. У других нет таких фотографий, а у Вас много. Как такое может быть?
А.З.:
— Дело не только в том, что я более 50-ти лет каждый день снимаю Москву и собираю фотографии, которые просто выбрасываются на помойку. Хотя стаж увлечения и ежедневная активность тоже имеют значение. Дело еще в жизненном принципе. У других, может быть, тоже есть редкие архивные материалы, но они их никому просто так не дают. Фотография и редкие фотоархивы для таких людей бизнес. Они продают. А я открыт, я даю – пользуйтесь! Чем больше разойдется, тем больше сохранится! Я хранитель, а для того, чтобы сохранить – даритель. (Центральный телеканал делал сюжет об Артёме Задикяне «Хранитель древностей» а телеканал «Россия» сделал сюжет с его участием «В пленке есть душа!» — прим. ред.)
Однако и я просто так не буду давать редкие фотографии каждому встречному. Если кто-то, кого я знаю – это другое дело. Я должен человека сначала узнать, какое-то время с ним пообщаться. Если у него есть интерес к истории и культуре, если что-то в нем есть творческое, тогда можно и нужно помогать. А если этот человек – делец, который имеет свою коллекцию открыток, и за каждую открытку берет по 500 рублей или больше, я с такими не общаюсь. Для меня это другие люди, они с другой планеты, не с моей планеты.
И.М.:
– Т.е., Вы не даете фотографии людям, для которых это не искусство, не культура, а бизнес?
А.З.:
– Ну, они все равно каким-то путем все это себе берут. Вот откройте Интернет, там полно моих фотографий лежит. За деньги продаются в разных сайтах. Хотя я им не давал этих фотографий. Но подлинные оригинальные негативы не у них! Соответственно, можно судиться, но я же не буду этого делать. Мне некогда. Я собиратель, а не сутяжник. И в музеях часто лежат дубли с негативов, репродукции с фотографий в качестве негатива, заложенные в основной фонд. А подлинник не у них. Несколько музеев, и у всех как бы негатив. А он дубль-негатив. Оригинал у меня, я его сохранил для истинных ценителей истории и культуры. Иногда дарю, когда вижу, что человек этого достоин.
И.М.:
– А как Вы собрали такое количество подлинных негативов?
А.З.:
– Начиналось все очень просто. Во-первых, отцовский фонд негативов. А фотографии старой Москвы, это уже другое. Это я попал в клуб «Родина», который существовал на Крутицком Подворье в 60-е годы. Попал, как человек, который просто интересуется Москвой. Там еще был Патриарший двор.
Клуб «Родина» организовал Барановский Петр Дмитриевич, чтобы воспитывать людей в любви к своему краю. Мы ходили по Подмосковью, ориентировались по копиям дореволюционных карт, на которых были обозначены церкви в деревнях. Мы ходили по деревням и смотрели, что сохранилось. Это был такой своеобразный туризм. Были у нас палатки и жгли костры, продукты покупали в сельмагах. Церкви ночью снимали, освещали вспышками, представьте сколько надо труда с тем уровнем фотокамер, чтобы ночью на пленке церковь получилась. Ставили фотокамеру на выдержку «В» на штатив, и бегали по многу раз – вспышками сверкали. Пробовали разные варианты, и в итоге получалось. В этот клуб «Родина» я много лет ходил. Фотографировали не только Подмосковье, но и Москву. В клубе были мероприятия, лекции, и выступали всякие хранители материалов по старой Москве, реставраторы, историки. А потом Барановского не стало. Но мы до сих пор собираемся. Его дочь Ольга и остальные, кто может. Собираемся на Крутицах. Барановский защищал Москву в 30-е годы, за что и пострадал, его посадили. Он отстоял Покровский собор, который стоит на Красной площади. Он архитектор и выступал в защиту старой Москвы. А Москву не только сейчас ломают и сносят. Ее всегда ломали и сносили, да еще как!
И.М.:
– В Вашем архиве есть и старинные негативы, фотоматериалы других фотографов, а не только то, что снимали Вы или Ваш отец. Как они появились?
А.З.:
– Собирал почти всю сознательную жизнь. Часть материалов мне передавали старики. Например, главный художник театра Сатиры мне передал много интересных негативов.
И.М.:
– А почему он передал не кому-нибудь, а именно Артёму Задикяну?
А.З.:
– Он увидел, что я люблю старую Москву. Он видел, что я этим не торгую. Т.е. люди знают, что я коллекционер, что я это собираю, интересуюсь, берегу, что это не пропадет, можно сказать, что они отдают в надежные руки. Потому что для таких людей есть альтернатива: можно передать в архивы. Но, оказывается, в архивы нельзя передавать, потому что материалы становятся недосягаемыми для любителей. А у меня досягаемые.
И.М.:
– А почему обычному человеку нельзя прийти в архив и там всё посмотреть?
А.З.:
– Можно, но неудобно и, я считаю, неправильно. Можно прийти в архив и по картотеке подобрать то, что тебе нужно, а вернее, то, что есть или доступно. Вам назначат кругленькую сумму, которая исчисляется тысячами рублей. Например, переснять старую архивную фотографию стоит от 500 до 3000 рублей. Но люди, которые занимаются вот всем этим «историзмом», они все, я не хочу их обижать, но они все нищие. Им хватает только на еду, на какую-то одежду, денег хватает на «прожить», т.е. прожиточный минимум. Откуда у них средства платить архивам? Да и не правильно это – платить за возможность прикоснуться к истории своей страны и народа. Это же не абстрактная история, это история наших отцов и дедов. Это фрагмент их и, следовательно, часть нашей жизни. Почему люди должны за это платить, отдавая последнее?! Это наша земля, наша общая жизнь, наша общая история. В ней частичка отцов и дедов каждого из нас.
И.М.:
– И к Вам должны были потянуться люди, которые называют себя энтузиастами…
А.З.:
– Ну, да. Вот у нас есть круг людей, которых я знаю хорошо. Я им всегда помогу. Недавно позвонил человек, который делает книжку по Сокольникам. Я ему с удовольствием помогаю, он у меня все копирует.
И.М.:
– Он же эту книгу продаст и заработает деньги!
А.З.:
– Не важно. Он увлекающийся человек, он врач. Он принимает в рабочее время больных, а все остальное время тратит на то, чтобы собрать материалы о Сокольниках.
И.М.:
– Главное, увлеченность?
А.З.:
– Конечно! Я же понимаю, что он с продажи книги получит деньги. А может, и не получит, потому что первую книгу он выпустил на свои деньги. Я могу показать, это двухтомник, он мне принес и подарил. И потом я понял, что книжный бизнес, он не бизнес для авторов, он бизнес для издателей. Потому что обычно авторы имеют маленькую сумму от этой книги, ну, а издатель от тиража имеет.
И.М.:
– Т.е., Вы помогаете увлеченным авторам?
А.З.:
– Да. У нас среди энтузиастов и любителей постоянно циркулируют самые разнообразные темы, которые имеют очень контрастные дальние концы. Ведь что такое краеведение? Это ведь очень расплывчатая область. Она начинается с того, какие были трамвайные билетики в позапрошлом веке, когда трамвай только пустили, и до современного времени. И другие самые невероятные темы, которые, долго думая, и то не придумаешь. И вот это всё очень интересно!
И.М.:
– А кто еще из стариков отдавал Вам свои материалы в архив?
А.З.:
— Много, очень много кто… Например, Голицына Вера Владимировна, я много материалов у нее переснимал. Часть материала есть в подлинниках, часть материала переснятого.
И.М.:
– Т.е., Вы ищете интересных людей?
А.З.:
– Конечно! Мы понимаем друг друга с полуслова. У меня был знакомый старичок по фамилии Зайцев, он жил в коммуналке в доме с кариатидами, который находится на проспекте Мира. Он работал на почте в царское время. И вот у него в те времена сохранилась медаль в честь открытия Храма Христа Спасителя!
И.М.:
– Но ведь старики очень недоверчивы. Пришел какой-то молодой авантюрист, хочет ограбить их…
А.З.:
– Правильно! Это особенно сейчас верно! У меня, например, долгие контакты были с Шереметьевой Ольгой Борисовной. Это прямая родственница графа Шереметьева, ее отец заведовал Шереметьевской больницей, странноприимным домом. Я уж не помню, сколько лет я с ней дружил. И в один прекрасный вечер, как всегда за чашечкой чая, просто общаясь, много материалов она дала мне переснять. А потом вдруг дала тетради и другие рукописи своей матери, которая была секретарем общества «Старая Москва». Я сделал так, что часть тетрадей отсканировали люди, которые сейчас интересуются старой Москвой, это организация «Москва, которой нет». Они могут использовать эти материалы, даже продавать. Пусть… У них другой менталитет. Самое главное не это, а что направление у них – защита старой Москвы. То, что сносят, они фиксируют в книжках. Вышло три тома «Москва, которой нет», готовится четвертый том. Четыре тома потому, что ломают очень много. А в последнее время особенно много. И культуре, истории, археологии наносится ущерб. Например, при сносе старых знаний, еще и роется котлован под подземные гаражи. Ничего из истории не остается, всё просто гибнет под ковшом экскаватора.
И.М.:
– Тогда сразу созвучная, хотя может быть, неприятная для Вас тема. В Интернете, в журналах про Вас очень часто пишут, что Артем Задикян собрал свою уникальную коллекцию по помойкам. Он лазает в помойки и спасает негативы. И часть людей пишет: «Боже мой, какой Артём Задикян великий человек. Он спас архивы!» А другая часть пишет: «Артём Задикян бомж, бродящий по помойкам».
А.З.:
– Тут так можно прокомментировать.. Иду я по Арбату, захожу в дом, где сейчас висит гитара, и там какой-то панк-клуб, а раньше там был жилой коммунальный дом. Идет ремонт, сносят всё. Вхожу во двор, хлещет дождь, куча мусора во дворе, и из нее торчат обломки стеклянных негативов. Я не могу на это равнодушно смотреть! Я беру газеты, поскольку нельзя негативы друг на друга класть, иначе они слипнутся из-за мокрой эмульсии. Кладу негативы на эту мокрую газетную бумагу, заворачиваю, отношу, отмываю, и теперь у меня лежат эти негативы.
Это не обязательно помойка, это могут быть в полуразрушенном доме ящики с фронтовыми негативами, но может быть и помойный бак при доме, куда вынесли архив какого-то старого человека. А вот почему выкидывают историю, это уже надо спрашивать у родственников и жильцов. Недавно, например, были найдены уникальные материалы на настоящей помойке. Помойка – это второй архив. Но он недолго существует. Надо вовремя выхватить и спасти этот бесценный кусочек истории. Ведь позже потомки локти кусать будут, что не сохранили.
Театр Эстрады выбросил несколько ящиков негативов эстрадных певцов, чтецов и великих исполнителей, таких как Утесов и т.п. К сожалению, это во всех организациях было, особенно когда началась Перестройка. Многие издательства потеряли все свои архивы, а сами издательства закрыли и тоже выкинули из помещения. Издательство «Планета», «Политиздат» и т.д., можно долго перечислять. Несколько десятков издательств исчезли, и вместе с ними исчезли и их негативные фонды.
И.М.:
– А почему же люди не забрали эти негативы, да хоть к себе домой, или не отнесли в музей?
А.З.:
– А это надо спрашивать у наших профессиональных архивистов, почему они не забрали негативы из помоек. Строительная организация «Моспроект» имела огромные архивы стеклянных негативов. Сейчас они ликвидировали свои негативы. Они их вывезли на свалку прямо в ящиках. Погрузили – вывезли! Всё! Конец! Огромный труд, тяжелый труд многих фотографов. Это же стеклянные негативы, а не узкая пленка. Это еще как надо трудиться, и надо иметь большой опыт, чтобы сделать хороший негатив на стекле. Ну, вот это всё уходит… А точнее просто пропадает, гибнет. История исчезает, она стирается ластиком из этих людей, которые не верят ни во что, и им нужны только деньги на свои бытовые потребности. И всё!
С фотографом Артёмом Задикяном беседовали Игорь и Лариса Ширяевы.
Фотографии из архива Артёма Задикяна, а также фотографии Геннадия Михеева, Игоря и Ларисы Ширяевых. Видео взято из открытых источников.
Интернет-СМИ «Интересный мир». 11.04.2013
На свои личные деньги мы покупаем фото и видео аппаратуру, всю оргтехнику, оплачиваем хостинг и доступ в Интернет, организуем поездки, ночами мы пишем, обрабатываем фото и видео, верстаем статьи и т.п. Наших личные денег закономерно не хватает.
Если наш труд вам нужен, если вы хотите, чтобы проект «Интересный мир» продолжал существовать, пожалуйста, перечислите необременительную для вас сумму по номеру телефона +79162996163 по СБП на карту Сбербанка: Ширяева Лариса Артёмовна или по другому номеру телефона +79162997405 по СБП на карту Сбербанка: Ширяев Игорь Евгеньевич.
Также вы можете перечислить деньги в кошелек ЮMoney: 410015266707776.
Это отнимет у вас немного времени и денег, а журнал «Интересный мир» выживет и будет радовать вас новыми статьями, фотографиями, роликами.