Как погибали дети…

Личное

О Великой Отечественной войне писать трудно. Мы не знаем, как о ней правильно написать. Напишем так, как чувствуем.

Не только мы, многие из тех, кто родился и вырос при Советской власти, выработали стойкое отчуждение от этой темы. Это результат навязчивого патриотического воспитания советских лет. Любая «твердая валюта», даже такая как память и уважение, девальвируется, если без ума запустить печатный станок. Печатный станок навязчивой пропаганды, например.

Поэтому на протяжении многих лет тема Великой Отечественной войны в наших душах была задвинута в самые дальние уголки. Выработался иммунитет. Это неправильно. Но искалечить души можно не только ужасами войны, но и патриотическим воспитанием в мирное время. Кого-то раздавил вражеский танк в военной время, а кого-то раздавила своя пропагандистская машина в мирные времена. Холодная война тоже имела свои жертвы, в том числе, среди детей и подростков.

За нами пришло новое поколение. Многих из тех, кто родился и вырос в Перестройку и позже, тема Великой Отечественной обошла стороной.

Афганистан, расстрел Белого дома, Чечня… У нового поколения хватало драматичных переживаний, которые были для них ярче, сильнее, актуальнее, чем далекая история Великой Отечественной войны. Эти новые люди, как и мы, мало интересовались той войной, хотя и по другим причинам. Нам когда-то эта тема надоела до отчуждения, а для от них она была далека, как могут быть далеки, например, Крестовые походы. Далекая война, иная бытовая реальность, чуждая психология советского человека…

Готовя эту статью, мы провели небольшой психологический эксперимент. Мы выбрали пять человек: троих женщин и двоих мужчин, возраста 25-35 лет, – и спросили, какие ассоциации у них возникают от двух слов: Жуков и маршал? У опрашиваемых возникали самые разные ассоциации, но только один(!) вспомнил легендарного маршала Георгия Константиновича Жукова. Забытая война? Отчуждение от далекого или навязанного? Мы не знаем…

Опаленная юность

Для того, чтобы далекая война стала твоим личным переживанием, необходимо, чтобы она вошла в твою нынешнюю жизнь. Для кого-то это может быть цинковый гроб, в котором привезли соседа по подъезду. Для кого-то это может быть близкий родственник, который остался инвалидом после войны. Для нас таким личным переживанием стали прогулки по улице Опаленной юности в поселке Ильинский Московской области.

Вообще-то, раньше ее называли улицей Кооперативной. Но произошло одно событие, которое изменило судьбы многих людей и название улицы.

В тот день, 22 июня 1941 года, 9Б класс школы №25 по улице Кооперативная в благополучном подмосковном дачном поселке Ильинский, собрался под ветлой в школьном дворе.

Ребята собрались с рюкзаками, мячами и удочками, т.к. именно в тот день вместе со своим классным руководителем Иваном Григорьевичем Стекольщиковым они планировали отправиться отдохнуть на Волгу. Летние каникулы. Накануне Иван Григорьевич договорился со знакомым бакенщиком, и тот обещал предоставить две лодки для рыбалки. Ребята были в восторге от предстоящего приключения.

Стекольщиков запаздывал. Когда он появился, он был не похож на себя. Он молча прошел в школу, ничего не подозревающие дети возбужденной толпой последовали за ним.

Иван Григорьевич открыл канцелярию, включил радиоприемник – ВОЙНА!

Нам, взрослым людям из мегаполиса XXI века, очень трудно искренне почувствовать то, что чувствовали тогда 16-ти летние поселковые дети начала 40-х годов XX века.

Между нами стоят развал СССР, крах идеалов и коммунистических иллюзий (в которых будущее виделось прекрасным и светлым), война в Афганистане (где наши ребята исполняли то, что назвали интернациональным долгом), неоднократная смена государственной власти (когда даже армия не всегда знала, за кого выступать), два путча (когда свои стреляли в своих), две Чеченские военные кампании (которые, по сути, являлись гражданскими войнами внутри государства), приход мирового наркотрафика и иностранной валюты, несколько финансовых кризисов (и новые представления о том, что личное финансовое благополучие – это и есть показатель нашей человеческой полноценности и социального успеха)…

Между нами и теми детьми – историческая и духовная пропасть. Возможно, сейчас мы могли бы только перекрикиваться, как горцы на противоположных краях бездонного ущелья. Но перекрикиваться не с кем. Почти весь 9Б класс погиб. Сейчас остался жив только один человек. Он вышел и присел на скамеечку в своем дворе, словно вышел к нам из ТОЙ жизни.

В тот день, 22 июня 1941 года, весь 9Б класс единогласно решил, что вместо летнего отдыха на Волге, они пойдут добровольцами на войну. Так от той ветлы они и пошли в военный комиссариат всем классом, только удочки и мячи оставили в школе, чтобы забрать после возвращения с войны.

Через четыре года из 25-ти человек (ушедших на войну 16-ти летними детьми) израненными, но хотя бы живыми, с войны вернулись четверо. Теперь вам понятно, почему улицу переименовали в улицу Опаленной юности.

Как погибали дети…

На памятниках погибшим в Великую Отечественную войну было принято писать слова: «Никто не забыт, ничто не забыто». Это правильные слова, но они далеко не всегда соответствуют действительности. И дело не только в забывчивости потомков, не только в смене социальных приоритетов и интересов, дело в том, что далеко не про каждого погибшего известно, когда и при каких обстоятельствах он погиб, и где покоится. Мы не помним еще и потому, что не знаем. В том числе, мы не всегда знаем, как погибали дети.

Мы приведем лишь небольшое количество известных нам фактов:

Саша Хватов окончил ускоренный курс военного авиационного училища и стал летчиком-истребителем. Будучи раненым, на подбитом самолете, он продолжал бой до последнего. Он сгорел в воздухе, так и не успев катапультироваться. От него ничего не осталось, даже горстки пепла.

Валя Смирнов – совесть 9Б класса. Погиб при выходе из окружения. Предположительно в рукопашном бою с превосходящими силами врага. Ребенок против взрослых мужчин.

Коля Сафронов погиб в рукопашном бою, сдерживая наступление врага. Когда сломался штык, он до последнего бился прикладом винтовки. Силы оказались не равными.

Витя Кузнецов по прозвищу Кузя, юморист и весельчак, стал снайпером. Будучи раненым, он продолжал вести прицельный огонь по врагу из подвала разрушенной церкви. Потом прямое попадание снаряда. От Вити остался складной перочинный ножик, найденный в подвале. Больше ничего.

Саша Кудряшов стал минометчиком. Погиб, отражая наступление врага. Когда взрывом разбило миномет и закончились патроны, он поднялся в атаку и увлек за собой людей, чтобы погибнуть в рукопашной атаке, а не обороняясь в окопе.

Жора Епишин мечтал строить корабли. В школе он делал модели кораблей из дерева и жести от консервных банок. Смертельное ранение в живот от разрыва мины. Умер мучительной смертью.

Женя Саприко – увлеченный художник, не расстававшийся с кистями и красками. Его кумиром был художник Шишкин. Ранение в голову и в руки. Ампутация обеих рук. В госпитале Женя попросил убрать со стены висевшую там репродукцию картины Шишкина. Он понял, что больше никогда не сможет рисовать. Женя Саприко умер от ран.

На памятнике во дворе школы №25 высечены фамилии 21-го человека. С многочисленными ранениями, но живыми остались четверо постаревших мужчин, всего четыре года назад бывших 16-ти летними детьми: Миша Огородов, Саша Гадалов, Витя Брейтвейт, Юра Деницкий. Остальные не вернулись…

Что было потом…

Улица Кооперативная была переименована в улицу Опаленной юности. У ее начала был установлен памятник. Деньги на памятник заработали и собрали учащиеся школы №25.

Когда по узкой дачной улочке Опаленной юности пошел поток современных автомобилей, памятник стал забрызгиваться грязью из-под колес. Учителя и ученики школы №25 регулярно ходили с ведром и тряпкой отмывать памятник от грязи.

В 1972 году в школе открыли музей памяти 9Б класса.

В музее письма-треугольники с фронта, фотографии, личные вещи.

Иногда кто-нибудь из родителей или учеников дарит музею что-то по теме.

Официальной аккредитации музей «Опаленная юность» до сих пор не имеет, и, следовательно, деньги на него государство не выделяет.

В 2002 году памятник погибшим был полностью реконструирован и перенесен во двор школы №25. Его установили на брусчатку, которую в школе называют Красной площадью.

Миша Огородов после войны окончил авиационный институт, работал в ЦАГИ города Жуковского рядом. Умер в 1989 году.

Саша Гадалов после войны остался в армии, жил в Ленинграде. Умер в 1990 году.

Юра Деницкий после войны окончил Литературный институт. Он взял себе литературный псевдоним Ильинский и написал пронзительную книгу «9-ый класс сражается…» и другие книги о своем 9Б.

Юра Деницкий умер в 1998 году и похоронен на кладбище недалеко от школы №25.

Витя Брейтвейт, после войны окончил авиационный институт и долгие годы работал инженером.

Недавно у Виктора Константиновича умерла жена, и он остался совсем один. Последний из 25-ти.

Авторы Игорь и Лариса Ширяевы. Фотографии Игоря и Ларисы Ширяевых.

Электронное СМИ «Интересный мир» от 24.04.2013