Художник Геннадий Добров в картинах и воспоминаниях современников.
«Он переплавил самое горькое горе в чистое золото искусства».
«Отдых в пути». Село Такмык Омской области, 1975 г. В доме-интернате сибирского села Такмык Омской области живёт русский солдат Алексей Курганов. Фронтовыми дорогами он прошагал от Москвы до Венгрии, и там был тяжело ранен: лишился ног.
«…Он брал вещи, которых другие даже боялись касаться, вещи, которые не только находились вне сферы искусства, но противолежали искусству; он брал страшное, увечное, почти безобразное; — и делал это бесстрашно, как хирург бесстрашно входит в палату с тяжелоранеными. Своим материалом он избрал человеческое страдание: судьбы инвалидов войны, жертв геноцида, нищету, обездоленность, безумие.
Он заглядывал в глаза немых, юродивых, безымянных, потерявших всё, даже прошлое, в глаза стариков и детей, изувеченных войнами, — и видел в них величие и красоту, истинный масштаб человека, его суть, открывающуюся именно в громадности страдания.
…И что поразительно: в этом, действительно, страшном материале, к которому обращается художник, нет ничего отвратительного, отталкивающего, оскорбляющего чувства, — напротив, в работах Доброва человек – может быть в наибольшей степени – человек». (Татьяна Никитина, сценарист.)
«Больница психохроников», Афганистан, 1989 г.
«Кающиеся убийцы», Россия, Камышин, 2003 г.
Детство
«Одним из первых ярких послевоенных впечатлений для 9-летнего Гены стала встреча с инвалидом войны, городским сумасшедшим нищим, потерявшим разум в результате контузии. Возможно, это и предопределило дальнейший творческий путь художника».
«Русский пророк», Россия, село Тара Омской области, 1975 г.
«Послевоенная Сибирь… Многолюдный шумный «Казачий» базар на окраине Омска. Нищие. Покалеченные войной недавние солдаты. Гармонь, смех… Дорога на кладбище, проходящая рядом. Духовой оркестр, траур, слёзы…
Всю жизнь он помнил красный кирпичный 4-х этажный дом на соседней улице «1-ая линия», душераздирающие женские крики и рыдания, доносящиеся оттуда по вечерам, и появлявшиеся за решётками окон нелепые страдальческие фигуры наголо остриженных женщин в нижних сорочках. По дороге за водой он их видел каждый день, проходя мимо босиком с вёдрами и коромыслом. Их образы врезались в память и таинственно и мучительно преследовали душу впечатлительного мальчика. Знал он и то, что до войны в этой психбольнице лежала его мать…»
«Послевоенная душевная травма», Россия, Кострома, 2002 г.
Школа жизни
Художественный институт им. В.И. Сурикова художник Геннадий Добров оканчивал долго и трудно.
«Свою судьбу Добров выбрал сам. Еще в 1962 году, на выпускном курсе Московского художественного института имени Сурикова, когда отказался переделать дипломную работу в духе “социалистического реализма”.
— Хочется правды жизни? — строго взглянул на непокорного ученика академик Евгений Кибрик. — А ты знаешь, какова она?
Жизнь без диплома оказалась суровой школой. Геннадий понял, что прежде жил, словно золотая рыбка в аквариуме. Сначала — интернат элитарной школы при МГХИ имени Сурикова, потом — сам институт. Хрустальный замок для отпрысков, обласканных властью художников.
Геннадий “проел” все собранные за время учебы книги. Библиотеки хватило на три месяца. Квартирная хозяка смотрела косо:
— Ну и постоялец! Ни работы, ни денег!
Прописки тоже не было. И пальто тоже — Гена уже продавал одежду с себя. Шел по улице продрогший, грустный. Взгляд упал на милиционера в шинели. Позавидовал: “Ему тепло!” И тут его осенило — в милицию берут без прописки. Прибежал в 10-е отделение, ближайшее к дому:
— Примите меня!
— Как фамилия?
Он назвал себя.
— Надо же, гражданин Добров, а мы вас повесточкой вызывать собирались! — вытащил из сейфа дело участковый старший лейтенант Тюрин. — Заявление на вас дворничиха написала. Будто бы тунеядствуете, проживаете без прописки. Вот, уже оформляли материал на ваше выселение из Москвы!
Доброва в милицию приняли. Постовым на площадь перед Белорусским вокзалом. Сержант Добров таскал в участок пьяниц, проституток. А они, матерясь, проклинали власть. “Тихо! Посадят как антисoветчиков!” — зажимал им рты Геннадий. Он впервые видел людей, которые не боятся говорить то, что думают. И удивлялся, что за это не казнили, не ссылали в лагеря. Продержав в кутузке “до трезвости”, выпускали. Он жадно всматривался в их лица. Запоминал чтобы нарисовать. После дежурства дома брал лист и выплескивал на него все то, что увидел за день. Одноглазого опухшего алкаша с Бутырского вала ( “Эй, мусорок, дай “Камбале” на опохмелку!”). Загулявшего Героя Советского Союза с кладбищенским музыкантом в обнимку (“Играй веселей, трубач! Я на своей жопе лучше сыграю!”). Проститутку с задраной до пупа юбкой (“Сержантик, хочешь и тебя приласкаю?”).
Через год пришел в институт. Протянул рисунки академику Кибрику. Тот схватился за голову:
— Ты не знаешь, что такое лагеря! А я досыта наелся тюремной баланды при Сталине. Если хочешь уцелеть, не показывай это никому! Лучше рисуй советских людей!
— А проститутка — что, не советская гражданка?
Академик покачал головой:
— Гена, тебя не исправить. Ну и ладно! Вот тебе тема, которую
никто еще не поднимал. На Валааме есть интернат инвалидов войны. Ранения такие страшные, что смотреть больно. Инвалидов прячут от людей. Но они герои…». (Григорий Тельнов, статья «Юбилей художника Доброва»)
Цикл «Автографы войны», 1974-1980 гг.
«По далеко неточным данным, более 9 миллионов инвалидов пришло с фронтов Великой Отечественной.
Поутихла победная эйфория, и выяснилось, что деваться таким орденоносцам, в общем-то, не особенно есть куда. Хорошо, если были любящие родственники, жилье, возможность хоть как-то зарабатывать… Но многие остались и совсем нетрудоспособными, и жилье в войну утеряно, и родных – либо нет, либо не хотят они взваливать на себя такую обузу. Либо сам инвалид не хочет обременять собой семью — пусть лучше считают его погибшим или без вести пропавшим: поплачут, да забудут…
Вот и появились на улицах послевоенных городов многочисленные орденоносцы-попрошайки. Не нужно забывать, что в основном – еще совсем молодые люди. Отдавшие Отечеству не жизнь, но то, что не менее ценно — молодость, здоровье, надежды, возможность жить по-человечески.
В конце 1940-х годов были разработаны соответствующие документы о переселении подобных людей в специальные места, официально называемые «интернатами для инвалидов войны и труда». Располагались эти заведения по всей стране – от Сахалина до Средней Азии, в глухой глубинке. Зачастую помещениями для этих интернатов служили бывшие монастыри: Кирилло-Белозерский, Горицкий, Александро-Свирский, Валаамский и другие».
«Денег на поездку накопили только в апреле 74-го. Добров приехал в Ленинград на речной вокзал:
— Мне билет до Валаама!
— Только на июнь.
— Почему?
— На Ладоге еще лед.
Он едва дождался первого парохода. Семь километров от пристани до интерната не шел — бежал.
Директор Иван Иванович Королев ( себя он называл “Король Валлама”) принял незванного гостя холодно:
— Рисовать инвалидов? Кто послал?
Добров протянул рекомендательное письмо от Союза художников России. Королев помягчел.
— Добро, рисуй! Но в Никольский скит ни ногой!
Он увидел инвалидов и понял, что приехал не зря. В изувеченных войной людях разглядел удивительную душевную силу. Безногие, безрукие, слепые, они не жаловались на жизнь. В их взглядах Добров запечатлел скорбь и гордость. За выполненый солдатский долг, за спасенную от врага Родину.
Художник начал рисовать — и понял, что взятые с собой листы малы, а советские карандаши дают недостаточно черный тон. Он вернулся в Москву. Отыскал финский картон размером 70х110 сантиметров. В чехословацком посольстве ему подарили полную сумку карандашей “Кохинор” ( “Рисуете инвалидов войны? Наш народ тоже помнит, что такое фашизм!”)
На Валааме к Доброву уже привыкли. Он побывал везде, кроме Никольского скита. Однажды, когда “Король острова” уехал на материк, Геннадий рискнул. Пробрался по понтонному мосту на на остров, где расположен Никольский скит. Охраны не было. Вошел внутрь. И увидел тех, кого прятали. Солдат, у которых война отняла разум и память.
Художник почувствовал на себе чей-то взгляд. Обернулся. На кровати в углу лежал спеленатый человек. Без рук и ног. Подошел дежурный санитар.
— Кто это? — спросил Геннадий.
— Документов нет. А он не скажет — после ранения лишился слуха и речи.
Портрет этого солдата Добров назвал “Неизвестный”. А всю серию — “Автографы войны”. Эта тема осталась главной на всю жизнь». (Григорий Тельнов, статья «Юбилей художника Доброва»)
«Неизвестный солдат». Никто ничего не знает о жизни этого человека. В результате тяжелейшего ранения он потерял руки и ноги, лишился речи и слуха. Война оставила ему только возможность видеть. Рисунок сделан на острове Валаам в 1974 году. Позже удалось вроде бы выяснить (но лишь предположительно), что это был Герой Советского Союза Григорий Волошин. Он был летчиком и выжил, протаранив вражеский самолет. Выжил – и просуществовал «Неизвестным» в Валаамском интернате 29 лет. В 1994 году объявились его родные и поставили на Игуменском кладбище, где хоронили умерших инвалидов, скромный памятник, который со временем пришел в ветхость. Остальные могилы остались безымянными, поросли травой…
«Первых «подопечных» завезли туда в 1950 году. Условия жизни были очень тяжелыми: электричество, например, провели только в 1952-м. Директор интерната – Иван Иванович Королев – называл себя «Король Валаама» и считал себя вправе беспрепятственно распоряжаться всем и всеми. Он, например, отбирал у пациентов их ордена и медали и носил их сам; утверждал, что имеет звание «Герой СССР» (что не соответствовало действительности).
Медицинский уход был никакой. Персонал, как правило, пьянствовал. Часто лежачих больных «забывали» переворачивать, и в их пролежнях заводились черви.
Но больше всего мучило людей чувство брошенности, ненужности. Были случаи самоубийства. Однажды инвалид ухитрился на культях рук и ног взобраться на монастырскую колокольню. Внизу его товарищи играли в домино. Он крикнул: «Ребята, поберегись!» (в таком состоянии человек подумал о других!) – перевалился через проем и полетел вниз…
Самым страшным местом в интернате считался бывший Никольский скит. Там содержались люди, потерявшие разум и память, а также так называемые самовары: инвалиды без рук и ног. Были случаи, когда таких «самоваров» санитары выносили «погулять» — развешивали в корзинах на ветвях деревьев. Иногда и «забывали» их там на ночь. В холодную погоду, бывало, люди замерзали…» (Gold_manaa)
Кроме «Неизвестного» Добров нарисовал в Валаамском интернате еще четыре портрета.
Разведчик Виктор Попков
«Защитник Невской Дубровки». Пехотинец Александр Амбаров, защищавший осажденный Ленинград. Дважды во время ожесточенный бомбежек он оказывался заживо погребенным. Почти не надеясь увидеть его живым, товарищи откапывали воина. Подлечившись он снова шел в бой.
«Возвращение с прогулки». Разведчица Серафима Комиссарова. Сражалась в партизанском отряде в Белоруссии. Во время выполнения задания зимней ночью вмерзла в болото, где ее нашли только утром и буквально вырубили изо льда.
Лейтенант Александр Подосенов. В 17 лет добровольцем ушел на фронт. Стал офицером. В Карелии был ранен пулей в голову навылет, парализован. В интернате на острове Валаам жил все послевоенные годы, неподвижно сидящим на подушках. На рисунке хорошо видны страшные отверстия — входное и выходное — в его голове.
«Геннадий Добров. Художник, который отважился на горестный труд – тревожить человеческую память о безмерном злодеянии войны, отважился пропустить через свою душу все страдания, выпавшие на долю инвалидов войны. Первый графический лист-портрет будущей серии «Автографы войны» был создан в 1974 году. Добров торопился – третье и четвёртое десятилетие после войны для многих и многих её инвалидов становились предельным рубежом, который израненный организм уже не в силах был преодолеть». (Предисловие к альбому «Автографы войны» на 3-х языках, изданному АПН в 1988 г.)
Остальные портреты инвалидов-героев нарисованы Добровым не в Валаамском интернате, а в других горестных местах по всей России.
“Рассказ о медалях”. Рядовой Иван Забара. Ощупью движутся его пальцы по поверхности медалей на груди. Вот они нащупали медаль «За оборону Сталинграда» «Там был ад, но мы выстояли», — сказал солдат. И его словно высеченное из камня лицо, плотно сжатые губы, ослепленные пламенем глаза подтверждают эти скупые, но гордые слова.
Солдат Виктор Лукин, Москва. Воевал в партизанском отряде. Война не пощадила его, но он остался по-прежнему твердым духом.
Михаил Казатенков. Когда художник рисовал его, солдату исполнилось 90 лет. В трех войнах довелось ему участвовать: русско-японской (1904-1905 гг.), Первой мировой (1914-1918 гг.), Великой Отечественной (1941-1945 гг.). И всегда он сражался храбро: в Первую мировую награжден двумя Георгиевскими крестами, за борьбу с германским фашизмом получил орден Красной Звезды и несколько медалей.
Незаживающая рана. Солдат Андрей Фоминых, Южно-Сахалинск, Дальний Восток. В ожесточенном бою был тяжело ранен, рана так и не зажила. Мы видим дренажный свищ, за которым сам инвалид ухаживает.
Поздравления друзей с Днем Победы. Василий Лобачев оборонял Москву, был ранен. Из-за гангрены ему ампутировали руки и ноги. И стал бы он совсем беспомощным, если бы не жена Лидия, тоже во время войны потерявшая обе ноги. А так зажили, поддерживая друг друга, и даже родили двух сыновей. Счастливцы – по сравнению с другими!
Михаил Гусельников, Омск. Рядовой 712-й стрелковой бригады, Ленинградский фронт. 28 января 1943 года во время прорыва блокады Ленинграда солдат получил ранение в позвоночник. С тех пор — прикован к постели.
Алексей Чхеидзе, моряк. Деревня Данки Московской области. Принимал участие в штурме Королевского дворца в Будапеште зимой 1945 года. Группа морских пехотинцев по подземным галереям проникла во дворец и не позволила фашистам взорвать этот памятник мировой архитектуры. Шедевр был спасен для человечества, но его спасители почти все погибли. Алексей Чхеидзе, чудом выживший, перенесший несколько операций, с ампутированными руками, ослепший, почти полностью потерявший слух, и сейчас находит в себе силы шутить: он с иронией называет себя «человеком-протезом». Написал книгу «Записки дунайского разведчика».
Письмо однополчанину. Владимир Еремин, поселок Кучино Московской области. Лишенный обеих рук, он не только научился писать, но и окончил после войны юридический техникум.
Воздушный десантник Михаил Кокеткин, Москва. В результате тяжелого ранения лишился обеих ног. Но не смирился с инвалидностью, окончил институт и долгие годы работал в Центральном статистическом управлении РСФСР. За героизм на фронте был награжден тремя орденами, за мирный труд у него тоже орден – «Знак почета».
Борис Милеев, Москва. Потерял на войне руки, но не смирился с судьбой инвалида. Сидеть без дела он не мог, научился печатать на машинке и много лет трудился, выполняя машинописные работы. Художник изобразил его печатающим фронтовые воспоминания.
Портрет женщины с сожженным лицом. Эта женщина не была на фронте. За два дня до войны ее любимого мужа-военного отправили в Брестскую крепость. Она тоже должна была поехать туда чуть позже. Услышав по радио о начале войны, она упала в обморок – лицом в горящую печь. Ее мужа, как она догадалась, уже не было в живых. Когда художник рисовал ее, она пела ему прекрасные народные песни…
Составители Игорь и Лариса Ширяевы.
Источники:
Сайт «Художник Геннадий Добров (1937 — 2011)»
Григорий Тельнов: «Юбилей художника Доброва»
Gold_manaa: «Автографы войны»
«Художник Геннадий Добров и его «Автографы войны»
Военное обозрение: «Автографы войны» Геннадия Доброва
Интернет-СМИ «Интересный мир». 09.10.2013
На свои личные деньги мы покупаем фото и видео аппаратуру, всю оргтехнику, оплачиваем хостинг и доступ в Интернет, организуем поездки, ночами мы пишем, обрабатываем фото и видео, верстаем статьи и т.п. Наших личные денег закономерно не хватает.
Если наш труд вам нужен, если вы хотите, чтобы проект «Интересный мир» продолжал существовать, пожалуйста, перечислите необременительную для вас сумму по номеру телефона +79162996163 по СБП на карту Сбербанка: Ширяева Лариса Артёмовна или по другому номеру телефона +79162997405 по СБП на карту Сбербанка: Ширяев Игорь Евгеньевич.
Также вы можете перечислить деньги в кошелек ЮMoney: 410015266707776.
Это отнимет у вас немного времени и денег, а журнал «Интересный мир» выживет и будет радовать вас новыми статьями, фотографиями, роликами.
