Андрей Платонович Нагель — самый известный дореволюционный автомобильный журналист и автогонщик России. Редактор-издатель авторитетнейшего журнала «Автомобиль», победитель множества российских и международных состязаний. По шутливой характеристике одного из современников, «человек, пожирающий пространство и закусывающий шинами». Его деятельность на автомобильном поприще неоднократно описана, а вот о его жизни до и после революции 1917 года было мало что известно. Да и имевшаяся информация, как выяснилось, была не совсем точной. Причина понятна и вполне прозаична — в советский период многие источники оставались вне пределов досягаемости отечественных историков автомобилизма. Даже дата смерти Андрея Платоновича до недавнего времени оставалась спорной. Пролить свет на судьбу этого замечательного человека удалось лишь после того, как стали доступны документы русской эмиграции, в том числе и русская зарубежная пресса.
Нагель
Родился Андрей Платонович 2 марта (по старому стилю) 1877 года в Санкт-Петербурге. По словам самого Нагеля, его дедом был Андрей Александрович Краевский, издававший журнал «Отечественные записки», где печатали произведения Лермонтова, Белинского, Некрасова и других классиков отечественной литературы. Кроме того, Краевский выпускал и весьма успешную газету «Голос».
Согласно документам, отец Андрея – охтинский купец второй гильдии Платон Андреевич Нагель, был сотрудником «Голоса», а вот личность матери нашего героя – настоящая загадка. Если верить современным биографическим справочникам, таким как «Русское зарубежье во Франции», «Энциклопедия русского масонства» и ряду других, то ею была Лидия Андреевна Нагель. Однако архивные документы это опровергают.
В личных делах Андрея Платоновича, заведенных при поступлении в гимназию и университет сохранилась выписка из метрической книги санкт-петербургской Симеоновской церкви, что в Моховой улице, от 1877 года. Документ гласит: «…у Охтинского купца 2 гильдии Платона Андреевича Нагеля, православного вероисповедания, и законной жены Софии Елисаветы Егоровой, лютеранского исповедания, обоих первобрачных, сын Андрей родился 2, крещен 19 марта 1877 года».
Восприемиками (крестными родителями) новорожденного записаны статский советник Андрей Александрович Краевский и дочь актера Санкт-Петербургских императорских театров Елизавета Яковлевна Брянская.
Здесь надо отметить, что приведенная выше информация о матери Андрея, – это единственное, что мы пока о ней знаем. Как сложилась ее дальнейшая судьба – непонятно. Однако известно, что спустя несколько лет Платон Андреевич женился во второй раз.
Его новую жену звали Екатерина Евгеньевна. После свадьбы семья уехала жить на хутор Беляково – имение второй жены Платона Андреевича, располагавшееся неподалеку от города Литин в Подольской губернии (ныне Украина). Спустя некоторое время у пары появилось двое сыновей – Николай и Евгений. Но вот что интересно: Андрей остался жить в Санкт-Петербурге в доме Краевского.
Николай Нагель – брат Андрея по отцу (фото публикуется впервые)
Евгений Нагель – младший брат Андрея по отцу (фото публикуется впервые)
Что же касается Лидии Андреевны Нагель, то сохранившиеся документы позволяют с уверенностью утверждать, что она была сестрой Платона Андреевича и, следовательно, приходилась его сыну тетей по отцовской линии. Путаница возникла скорее всего потому, что ее отчество совпадает с именем Андрея Александровича Краевского, которого наш герой в мемуарах называет своим дедом.
Но, если мать Андрея Платоновича по документам не считалась дочерью Краевского, то почему он называет себя его внуком, и какое отношение имеет лютеранка София Елисавета Егорова к А.А. Краевскому? Поскольку достоверной информации на этот счет нет, можно предположить, что она могла быть «незаконнорожденной» дочерью, и жила в доме Краевского как «воспитанница». В определенных кругах русского общества это было явлением достаточно распространенным. Да и сам Андрей Александрович Краевский, по некоторым данным, был сыном внебрачной дочери московского обер-полицмейстера Н.П. Архарова и воспитывался в его доме.
Несмотря на отсутствие документальных свидетельств кровного родства с Краевским, сомневаться в том, что Андрей Платонович Нагель имел отношение к его семье не приходится. Судите сами: после кончины А. А. Краевского в 1889 году, его петербургский дом по адресу Литейный проспект, 36 перешел к дочери Ольге, бывшей замужем за известным историком и журналистом В. А. Бильбасовым. Этот же адрес фигурирует и в полицейских документах в качестве постоянного места жительства Андрея Платоновича Нагеля, начиная с 1877 года, то есть с момента рождения. По нему позже располагалась и редакция журнала «Автомобиль».
Но давайте вернемся к детству нашего героя. 25 августа 1887 года Платон Андреевич подал прошение, в котором ходатайствовал «об определении в число учеников санкт-петербургской гимназии Гуревича в I класс сына Андрея Нагеля, до сего времени образовывавшегося дома». Прошение было удовлетворено, и Андрей стал учеником одной из самых престижных частных гимназий российской столицы.
В своих мемуарах А.П. Нагель не раз упоминал, что с детства не отличался крепким здоровьем, и родственники делали все возможное, чтобы его укрепить. Тем не менее, это долго не удавалось. Мальчик постоянно болел, а многочисленные врачи, по которым его водили, помочь были не в состоянии. Не помогали и попытки приобщить его к спорту. Так, в 12 лет он простудился на катке, получил тяжелое воспаление легких и гнойный плеврит. Чтобы спасти жизнь ребенка, потребовалась срочная операция, которую блестяще провели два медицинских светила своего времени – профессора П.Я. Мультановский и Н.И. Быстров.
Позже Нагель писал: «После операции я ходил, согнувшись вбок, и было опасение, что мне не удастся выправиться. Мне рекомендовали ходить, подбоченившись с одного бока, а для укрепления легких – моцион. На семейном совете было постановлено купить мне настоящий велосипед».
Велосипед купили, правда, трехколесный, т.к. считалось, что на двух колесах ездят только акробаты и спортсмены. Однако после первой же попытки прокатиться по двору стало ясно: ездить надо на легком двухколесном велосипеде. Чтобы научить Андрея велосипедной езде пригласили тренера или, как тогда говорили, «профессора». После первого же урока мальчик поехал самостоятельно. Так началось новое увлечение.
Осенью того же года Андрея повезли в Ниццу для «окончательной поправки». По пути заехали в Париж на Всемирную выставку. Эта поездка оставила восторженные воспоминания: «Мы поднимались на верхушку Эйфелевой башни, только что построенной, летали на привязном воздушном шаре…»
Время в Ницце пролетело незаметно, но вернувшись в Петербург Андрей сразу же «схватил скарлатину с дифтеритом» и болел так долго, что его пришлось оставить на второй год в третьем классе.
В той же гимназии учился и будущий напарник Нагеля по гонкам и пробегам – Вадим Александрович Михайлов. Судьба связала этих людей на долгие годы: позже они учились на одном факультете Императорского университета, служили в Министерстве Путей Сообщения и неоднократно выходили на старт как один экипаж.
В 1896 году Андрей окончил гимназию и получил Аттестат зрелости, в котором отмечалось: «Дан сей Андрею Нагелю, вероисповедания православного, родившегося в Санкт-Петербурге 2 марта 1877 года, обучавшегося в гимназии Гуревича 9 лет, поведения был отличного, исправность в посещении и приготовлении уроков, а также в исполнении письменных работ очень хорошая, прилежание очень хорошее и любознательность, особенно к математике и физике».
На выпускных экзаменах юноша получил тройки по русскому и церковно-славянскому языкам и словесности; латинскому и греческому языкам, а также по истории. Зато его логика, немецкий и французский были оценены на пять, а все остальные предметы – на четыре.
Сдав выпускные экзамены, Андрей провел лето с отцом, мачехой и братьями в Подольской губернии, а 12 июля 1896 года оттуда направил прошение на имя ректора Императорского Санкт-Петербургского Университета с просьбой о зачислении в число студентов отделения естественных наук физико-математического факультета. Прошение было удовлетворено. Однако вернувшись в столицу, он уже 13 сентября подает ректору новое прошение – о переводе на Юридический факультет, которое также удовлетворили.
Следующий год оказался для Нагелей тяжелым: Платон Андреевич тяжело заболел, и Андрею пришлось прервать учебу, чтобы быть рядом с больным отцом. Однако медицина оказалась бессильна, Платон Андреевич скончался в конце 1897 года.
Но жизнь продолжалась. Андрей учился и принимал участие в велогонках под псевдонимом Аэн. Однако природные данные все-таки не позволяли ему войти в число лучших гонщиков России. Зато, обладая отличной координацией и чувством равновесия, он с успехом выступал в чемпионатах по фигурной езде, езде с препятствиями и такой ныне забытой дисциплине, как «сайкль-болл». Столь мудреным термином обозначалась игра с мячом на велосипедах.
В этих дисциплинах ему среди спортсменов-любителей не было равных на протяжении нескольких лет. Журнал «Самокат» в № 268 за март 1899 года писал по этому поводу: «…Должно состояться состязание в фигурной езде фигуриста Аэна, дающее право именоваться Чемпионом России в фигурной езде на 1899 год. К сожалению, конкурентов на это почётное звание не очень много, ибо бывшие некогда соперники Аэна – Слободчиков и Марков вряд ли будут участвовать в виду полной невозможности конкурировать с Аэном».
Из-за неявки конкурентов, недруги Нагеля пытались утверждать, что тот сам себя объявил чемпионом. И хотя это утверждение было необоснованным, оно имело под собой некоторые основания. Надо понимать, что круг спортсменов-велосипедистов в то время был чрезвычайно узок, а людей, специализировавшихся на «фигурной езде», вообще можно было пересчитать по пальцам одной руки! Отсюда и нападки.
Но не только спортом жил тогда Нагель. Он живо интересовался французским театром, репертуар которого в Петербурге был весьма разнообразным: каждую неделю ставилась новая пьеса. Эти постановки помогали юноше в совершенствовании французского языка.
Одновременно выхода требовали и творческие порывы молодого человека. Он стал российским корреспондентом французского издания L’Auto. Неудивительно, что, выросший в «издательской» семье, юноша вскоре взялся и за выпуск собственного журнала, получившего название «Спорт». Выходило издание еженедельно, небольшим тиражом, объемом в 16 страниц. Современники писали, что «больших претензий журнал не имел, но имел много знающих сотрудников, издавался по-любительски, но весело, давал много сведений и иллюстраций».
Журнал Нагеля, как и следовало из названия, освещал самые разные дисциплины: тяжелую и легкую атлетику, конькобежный спорт, футбол, лаун-теннис, велосипедный и другие виды спорта. На его страницах печатались репортажи с российских и международных соревнований. Появлялись и заметки о мотоциклетных и автомобильных состязаниях, проводившихся в России. Вот ими-то Андрей Платонович и «заболел» в конце ХIX века.
Взрослая жизнь
Увлекшись «моторным спортом», Нагель стал посещать все соревнования, проходившие в окрестностях Санкт-Петербурга, 11 октября 1898 года был в числе зрителей «Первой зимней гонки моторов», а весной 1900 года на трицикле марки «Старлей» принял участие в гонке Луга—Петербург. По воспоминаниям очевидцев, он так успешно взял старт, что обошел даже фаворита — француза Дешана. Но удача вскоре отвернулась от новичка. На восьмой версте маршрута, налетев на острый камень, Нагель распорол шину и вынужден был сойти с дистанции.
В том же году Андрей Платонович посетил Париж, который в то время считался столицей мирового автомобилизма. Само собой разумеется, что большую часть своего свободного времени он потратил на то, чтобы как можно больше узнать о конструкции автомобилей, особенностях их эксплуатации, организации движения в городских условиях и т.п. Кроме того, в Париже Нагель увидел, что огромное количество газет и журналов, посвященных автомобильному делу, вызывают у публики живой интерес.
Париж начала ХХ века был самым автомобильным городом мира
Возможно, уже тогда у него появилась мысль об издании своего автомобильного журнала, подобного выходившим во Франции. Окончательно она оформилась к середине 1901 года, и тогда журнал «Спорт» был передан под начало Г. А. Дюперрона — друга Нагеля, а сам Андрей Платонович занялся организацией нового издания.
Журнал «Автомобиль» — самое авторитетное отечественное издание по автоделу, выходившее до 1917 года
4 января 1902 года он посылает прошение в Первое отделение канцелярии Главного управления по делам печати (высшей цензурной инстанции Российской Империи) с просьбой разрешить издание журнала. В нем говорилось: «Имею честь покорнейше просить о разрешении мне издания первого в России еженедельного иллюстрированного журнала, посвященного исключительно автомобилизму, его технике и применению механических двигателей для различных способов передвижения, — под названием «Автомобиль», программу которого при сем прилагаю, и об утверждении меня редактором означенного журнала». Прошение подписано: «Охтинский II гильдии купец Андрей Платонович Нагель» — и адрес просителя: «Санкт-Петербург, Литейный проспект, дом 36, квартира 1».
Далее следовал перечень тем, которые должны были освещаться: «Распоряжения правительства, касающиеся автомобилизма; статьи об автомобилизме; хроника автомобилизма, техника автомобилизма; корреспонденция об автомобилизме; справочные сведения; рисунки, фотографии и чертежи, касающиеся автомобилизма; рассказы, касающиеся автомобилизма; объявления». Подписная цена устанавливалась 3 руб. в год с доставкой и пересылкой. Цена отдельного номера — 10 копеек.
Прошение поступило по назначению 5 января, после чего началась проверка благонадежности просителя, закончившаяся 7 января. В свидетельстве о личности, заверенном приставом 3-й Литейной части говорилось: «Предъявитель сего, прослушавший курс Санкт-Петербургского университета Андрей Платонович Нагель… есть действительно то самое лицо, как себя именует, в чем и выдано Приставом настоящее свидетельство для представления в Главное управление по делам печати на предмет удостоверения его личности».
Спустя четыре дня — 11 января — последовало заключение, утвержденное по реестру за № 271, где говорилось, что «о купеческом сыне Нагеле неблагоприятных сведений не имеется. Нагель не окончил полного курса в Санкт-Петербургском университете, имеет капитал около 60 000 руб.… Ввиду совершенно специального характера проектированного Нагелем журнала и отсутствия в делах полиции неблагоприятных сведений о просителе Главное управление департамента полиции полагает настоящее ходатайство удовлетворить».
А уже 17 января появился на свет документ за № 458, гласивший: «Главное управление по делам печати сообщает Санкт-Петербургскому Цензорному комитету о разрешении издавать в Санкт-Петербурге журнал «Автомобиль» под редакторством Нагеля А. П».
Издателю были выданы необходимые Свидетельства — за № 459 (для редакции) и за № 460 (для типографии) и само разрешение: «Выдано из Главного управления по делам печати, на основании ст. 125 Уст. Ценз., Св. Зак. т. XIV, изд. 1890 г., Охтинскому 2 гильдии купцу Андрею Платоновичу Нагелю в удостоверении того, что он состоит издателем журнала под названием «Автомобиль», разрешенного к выпуску в свет в г. Санкт-Петербурге, под предварительной цензурой». Со дня отправки прошения по почте до момента получения разрешения на издание журнала прошло всего две недели!
Во вступительной статье, размещенной в первом номере, Нагель писал: «Мысль издавать специальный журнал в России, где автомобилистов считают десятками, может показаться довольно странной и неудачной; нам скажут, что при самых благоприятных условиях число подписчиков и читателей будет ничтожно и будущности новый журнал не имеет никакой. Главная задача – распространение автомобилизма в России … в простом и ясном изложении со всеми необходимыми иллюстрациями знакомить русскую публику с сущностью механического передвижения, объяснять конструкцию, фабрикацию и работу моторов, научить правильно обращаться с ними, находить недостатки и уметь их устранять, показать постепенное развитие автомобильного дела и настоящее его положение в Западной Европе… и, наконец, дать по возможности полный отчет о преимуществах механического передвижения перед всяким другим… Журнал вооружит русских шоферов, желающих быть просветителями остальных, всеми нужными данными». В итоге именно так и получилось. Журнал «Автомобиль» стал основным рупором автомобильного дела в дореволюционной России и выходил до 1917 года.
В феврале 1903 года в «Автомобиле» Нагель начал публикацию своих впечатлений от очередной поездки в Париж, состоявшейся в декабре предыдущего года. Наиболее сильное из них – посещение «самой автомобильной» улицы Парижа Avenue de la Grande Armée: «Улица эта, вместе с прилегающими к ней, представляет из себя буквально автомобильно-велосипедный городок. Здесь нет дома, в котором не оказался бы склад принадлежностей для автомобиля, или магазин автомобилей, или гараж. Здесь все знают друг друга, все спортсмены, начиная от домовладельцев и кончая лакеями и рассыльными в ресторанах… В каждом кафе вы можете присутствовать при заказе автомобилей или их частей, при покупке новых или держаных автомобилей и даже при ссорах, в случае какого-либо надувательства».
Планируя первоначально двухнедельную поездку, Андрей Платонович задержался на месяц, осматривая автомобильные заводы, знакомясь с французскими автомобилистами и мечтая когда-нибудь приехать в Париж не поездом, а на собственном автомобиле. Вернувшись в Петербург, он с новыми силами погружается в автомобильно-журналистскую деятельность.
Разумеется, издавать журнал в одиночку было немыслимо, и здесь необходимо сказать несколько слов о редакции «Автомобиля», в состав которой входили энтузиасты автомобильного дела, такие как Вадим Михайлов, Евгений Кузьмин, Борис Никифоров. Их корреспонденции с различных автомобильных мероприятий – гонок, ралли, выставок – наполняли страницы «Автомобиля». Все они не только великолепно разбирались в технике, но еще и обладали, что называется, бойким пером. Отсюда особый, неповторимый стиль журнала.
«Автомобильная жизнь и спорт» также была детищем Андрея Платоновича
Среди авторов были и известные в России спортсмены, к примеру, П. Н. Беляев, выигравший первую в стране автомобильную гонку в 1898 году. Охотно сотрудничали с изданием и внештатные авторы, среди которых было несколько серьезных инженеров, таких как П. К. Энгельмейер, М. Н. Гросман, Н. Г. Кузнецов, В. А. Лебедев и др.
Большое внимание уделялось читательским письмам, им была посвящена специальная рубрика «Почтовый ящик». Туда стекалась информация от провинциальных автомобилистов, рассказывавших «о наболевшем». Обычно речь шла о технических проблемах с автомобилями, качестве дорог, предвзятом отношении полицейских чинов, безосновательно наложенных штрафах и т. п. В большинстве случаев письма не оставались без ответа, и их авторы получали конкретные и грамотные консультации на страницах журнала.
Помимо того, в каждом номере повествовалось о текущих автомобильных событиях как в России, так и за рубежом, помещались переводные материалы, значимые и для отечественных автомобилистов.
Со временем «Автомобиль» стал официальным печатным органом Санкт-Петербургского Автомобиль-Клуба, Императорского Российского Автомобильного Общества и целого ряда провинциальных объединений автомобилистов-любителей.
У входа на Первую автомобильную выставку в Санкт-Петербурге, организованную по инициативе Нагеля в 1907 году
Все это позволяет изданию Нагеля претендовать на звание своеобразной «энциклопедии» не только русской, но и мировой автомобильной жизни начала ХХ века.
Надо отметить, что новый журнал появился незадолго до выпуска из университета. Любопытный факт. Закончив курс университета в Санкт-Петербурге 1903 году, Нагель уезжает в Одессу, выдерживает соответствующие испытания в Малороссийском университете, и только после этого получает диплом.
Затем Андрей Платонович поступает на государственную гражданскую службу – в канцелярию Министерства путей сообщения. Карьера складывалась без особых взлетов и падений. При поступлении, согласно действовавшему законодательству, ему, как выпускнику Университета, был присвоен чин губернского секретаря. В начале 1912 года он был уже титулярным советником и состоял в должности помощника столоначальника Канцелярии Министра. В итоге, за время службы в Министерстве путей сообщения Андрей Платонович дослужился коллежского асессора.
При всей своей занятости Нагель старался не пропускать ни одного автомобильного состязания, на многих из которых он был в числе победителей или, по крайней мере, призеров. Но спорт есть спорт, и чем закончится тот или иной старт, предсказать невозможно. Аварии на гонках в то время были довольно обычным делом, не избежал этой участи и Андрей Платонович. Так, 29 июня 1903 года (по старому стилю) он вместе со своим другом В.А. Михайловым на автомобиле «Прюнель» в 12 л. с. стартовал в «Гонке на версту», организованной Санкт-Петербургским Автомобиль-Клубом. Согласно регламенту состязаний, спортсмены должны были преодолеть дистанцию дважды, со стартом с места и с хода. Во время одного из заездов автомобиль Михайлова и Нагеля перестал слушаться руля. Михайлов, управлявший машиной, пустил в ход тормоза. Скорость упала, но машину занесло, и она, миновав огромную кучу щебня, вылетела в кювет и опрокинулась на бок. Нагеля при этом выбросило из автомобиля, а его напарник остался в кабине. К счастью для гонщиков это происшествие окончилось довольно благополучно – оба отделались ушибами.
«Ежегодник автомобилизма и воздухоплавания» – самое полное собрание сведений о мировом автомобилизме и авиации, издававшееся в дореволюционной России
Однако аварии не охладили страсти Нагеля к автомобилю. В последующие годы он совершил многочисленные автомобильные поездки по России, а в 1908 году – вояж из Петербурга в Париж, затем в Венецию и домой, в Петербург. Годом позже состоялась еще одна поездка по Европе. На сей раз только в Париж и обратно.
Объявление о пробеге Нагеля и его друзей по Европе на автомобиле Brazier, 1908 год
А в 1910 году Андрей Платонович стартовал в Пробеге на Императорский приз на автомобиле русского производства, выпущенном Русско-Балтийским вагонным заводом в Риге. Машина не подвела, а потому Нагель решил осенью совершить еще один, европейский, пробег и испытал «Русско-Балтийский» на более серьезной трассе Петербург—Рим. Нужно отметить, что это был первый выезд за границу автомобиля отечественного производства и первый отечественный автомобильный пробег, снимавшийся на кинопленку. Русские автомобилисты успешно преодолели все трудности маршрута и, миновав по пути несколько стран, в том числе Швейцарию с ее горными перевалами, финишировали в Риме.
Не удовлетворившись этим, путешественники проехали до Неаполя – еще 600 верст, а там, то ли для проверки возможностей «Руссо-Балта», то ли из-за желания лишний раз прорекламировать российскую продукцию, Нагель решил въехать на машине на… Везувий. Самое удивительное, что это ему удалось! Автомобиль по тяжелой дороге дошел до здания вулканической обсерватории. Впрочем, и сам спортсмен, и его спутники считали, что подъем в гору был не слишком тяжелым испытанием, зато спуск оказался гораздо труднее и рискованнее, чем кто-либо мог предполагать. Затем экипаж «Руссо-Балта» ждала обратная дорога – через Рим на Петербург. На протяжении всей поездки Нагель с первой же оказией посылал телеграммы в «Биржевые ведомости», которые довольно подробно освещали ход пробега.
После окончания первого зарубежного пробега на «Руссо-Балте» по маршруту Санкт-Петербург – Рим, 1910 год
Реклама Русско-Балтийского вагонного завода в Риге – самого известного автостроителя дореволюционной России. На его автомобилях Нагель добился наибольших успехов в своей спортивной карьере
Первое путешествие на русском автомобиле открыло «эпоху «Руссо-Балта». Вслед за ним последовало участие в ралли Монакского Автомобильного Клуба. Стартовав в Петербурге 31 декабря 1911 года (по старому стилю), Нагель и его напарник Вадим Михайлов пришли к финишу первыми, завоевав специальный «Приз выносливости».
Реклама издания «Аэро и автомобильная жизнь»
Интересно, что Андрей Платонович первым в истории отечественного спорта удостоился за свои победы не только спортивных, но и государственной награды – ордена Св. Анны третьей степени. Его пожаловал Император за ралли Монако. При аудиенции, царь высказал пожелание видеть русских автомобилистов и в другом престижном европейском ралли – Сан-Себастьян, намеченном на в август-сентябрь 1912 года. Там Нагель повторил свой успех.
А.П. Нагель и В.А. Михайлов – победители пробега Монакского автоклуба. Стоящая справа женщина – будущая жена Андрея Платоновича, 1912 год
Год 1913 стал новой вехой в истории отечественного автомобилизма. И связана она тоже с именем Нагеля. Я имею в виду пробег по Европе и Африке, совершенный вместе с коллегами-журналистами и давними соратниками – Евгением Кузьминым и Борисом Никифоровым. А между этими грандиозными путешествиями – участие в соревнованиях и в качестве гонщика, и в качестве судьи, рекогносцировочные поездки для определения маршрутов пробегов на Императорский приз, большая работа в ИРАО и журналах.
Реклама книги Евгения Кузьмина, повествовавшей о пробеге Нагеля, Кузьмина и Никифорова по Европе и Африке в 1913 году
Напряженная спортивная и общественная деятельность не могли не отразиться на журналистской активности Нагеля. В 1912 – 1913 годах он просто не успевает писать, поручая отчеты о больших поездках своим постоянным спутникам – В.А. Михайлову и Е. М. Кузьмину, сам же ограничивается ведением журнала и короткими статьями в нем.
Как видим, Андрей Платонович Нагель сумел стать выдающимся специалистом в области автоспорта. С началом Первой мировой войны он активно занимался организацией автомобильного дела. Именно тогда Нагель стал основателем и председателем еще одной организации – Всероссийского Общества Мотоциклистов, объединявшего любителей мотоциклов всей страны. Устав Общества был написан лично Андреем Платоновичем.
Портрет А.П. Нагеля незадолго до начала Первой мировой войны
А в 1915 году наш герой затеял издание нового журнала под названием «Кинематограф». В журнале должны были принимать участие А. Аверченко, Л. Андреев, М. Арцыбашев, А. Куприн, академик Бехтерев и другие известных деятели науки и культуры.
Во вступительной редакционной статье говорилось: «… Приступая к специально-литературному изданию «Кинематограф», мы поставили себе задачей дать на страницах нашего журнала полное отражение всей кинематографической жизни у нас и на Западе. Наш журнал, стоя на совершенно объективной точке зрения, даст возможность выяснить назревающие вопросы, выдвигаемые кинематографией в исчерпывающем виде. Новости кинематографической промышленности, литературы, обширный иностранный отдел, специально-технический отдел – все это найдет место на страницах нашего журнала.
Путем широкой организации корреспондентов на местах у нас является возможность осведомлять русских фабрикантов с состоянием кинематографического рынка за границей и всеми теми усовершенствованиями, которые могут быть приняты в этой области и у нас в России».
Как видим, спортивная и общественная деятельность Нагеля изучена довольно хорошо, а вот его личная жизнь остается почти неисследованной. Известно, однако, что примерно в 1908 году у него завязались серьезные отношения с разведенной дамой – Параскевой Яковлевной Ивановой. Брак долгое время был нецерковным, но в 1916 году пара обвенчалась.
Октябрьская революция поделила жизнь Нагеля, как и жизни многих наших соотечественников того времени, на две части. К началу второй ему исполнилось 40 лет.
Вторая половина жизни
Судьба Андрея Платоновича после октябрьских событий долгое время была загадкой для автомобильных историков. Он как будто испарился. Ни документов, ни устных свидетельств. Даже дату его смерти долгое время не удавалось установить. Ходили слухи, что он уехал из советской России на своем знаменитом «Руссо-Балте» и поселился то ли в Германии, то ли во Франции. Другие считали, что Нагель остался в России и погиб в годы гражданской войны. Некоторые исследователи даже называли последний год его жизни – 1938-й. Словом, настоящая путаница.
И только относительно недавно, когда историкам стали доступны новые источники, связанные с русской эмиграцией, стало известно, что семья Нагелей сумела благополучно покинуть страну и обосновалась во Франции. Похоже, что к переезду серьезно готовились, поскольку в своих мемуарах Андрей Платонович вскользь упоминает о попытке вывезти из России семейные ценности, включая все его награды и призы, завоеванные за годы занятий автоспортом. Самое удивительное, что имущество отправить за границу удалось. К несчастью, все оно было потеряно уже в Югославии.
Что же касается самого Нагеля, то, по некоторым данным, октябрьские события застали его в Петрограде, где он оставался до октября 1918 года. Затем переехал в Киев, оттуда в Ростов, после чего следы его почти на год теряются и снова появляются только в начале февраля 1920 года в Париже. Во Франции оказалась и его жена. Позже к ним присоединились родственники жены брата и тетка Андрея Платоновича – Лидия Андреевна Нагель.
Французы переиначили имя нашего героя на свой лад – Андрэ Нажель. Жена Нагеля сменила имя и по французским документам проходила не как Параскева, а как Лиди Нажель. Как и всем réfugiés russes, на первых порах им было тяжело. Где и как пришлось Андрею Платоновичу добывать средства к существованию в тот период — неизвестно, но ясно одно: человек, великолепно владеющий французским языком, знающий страну и отлично разбирающийся в теории и практике автомобильного дела, в Париже пропасть не мог. А если прибавить к этому его репутацию и связи, завязавшиеся задолго до эмиграции, можно с уверенностью сказать, что без куска хлеба семья не осталась. По непроверенным данным, во Франции Нагель «работал как инженер-автомобилист». Жил в он Нейи-сюр-Сен — в то время ближнем пригороде Парижа, где располагалось несколько известных автомобильных предприятий.
Очевидно, что в первые годы Нагеля мучили те же самые вопросы, что и многих русских людей, оказавшихся в эмиграции. Они размышляли над причинами того, что произошло, и надеялись, что вскоре русский народ сбросит «коммунистическое иго», эмигранты смогут вернуться и вновь окажутся полезными своей родине.
Вероятно, в поисках ответов на такого рода вопросы, Нагель в марте 1922 года вступает в масонскую ложу «Астрея», созданную годом ранее русскими эмигрантами в Париже. Рекомендовал его один из членов-основателей ложи Александр Иванович Мамонтов.
Но вот что любопытно, в тех же источниках говорится, что 11 декабря 1924 года Андрей Платонович был исключен из ложи. Что произошло, почему, какие последствия это для него имело? Ответов на эти вопросы найти пока не удалось. Зато известно, что вскоре Нагель вступил в другую эмигрантскую организацию – Объединение бывших студентов Санкт-Петербургского университета…
В конце 1920-х годов в газете «Возрождение» – одном из самых известных русскоязычных изданий Парижа – стали появляться его материалы, посвященные автомобильной тематике. То были обзоры ежегодных Парижских автомобильных салонов. Оказалось, что Нагель-журналист не растерял былой формы и по-прежнему чувствует малейшие изменения в показаниях «автомобильного барометра». Он подмечает главные тенденции как во французской, так и в мировой автомобильной отрасли: технические, деловые, экономические. В частности, рассказывая о Салоне 1929 года, он четко прослеживает основную особенность времени: «Хозяева французы оказались впервые лицом к лицу с серьезной иностранной конкуренцией, которая на этот раз представляет собою действительно серьезную угрозу всей французской автомобильной промышленности…»
Или вот еще один, как сегодня говорят, тренд сезона: «Крупные фирмы все более и более забивают недостаточно окрепших конструкторов, и на происходящей теперь выставке гораздо меньше новых фирм, чем то было на всех предыдущих салонах. Новичок теперь не может рассчитывать на успех, даже если представит безупречный фабрикат».
Одно из эмигрантских изданий, где печатались мемуары А.П. Нагеля
В кризисном 1931 году в своем обзоре Андрей Платонович отмечал: «… На этот раз число экспонентов несколько меньше обычного. И, вероятно, к концу Салона будет не так много торговых сделок, как в прежние годы. Объясняется это, конечно, общим упадком торговли и кризисом в различных странах. Много больших американских фирм совсем воздержались от участия в этом году, англичане появились в небольшом количестве, да и много французских фирм исчезли совершенно, в особенности в категории кароссери.
Трудные времена, которые теперь, в связи с общим положением переживает автомобильная промышленность, побуждают фирмы, продолжающие свою деятельность, к значительному понижению цен и к привлечению покупателей путем улучшения производства и введения в конструкцию новых усовершенствований.
Надо сознаться, что не будь кризиса, многие конструкторы остались бы почивать на лаврах, продавая старые модели. Теперь же им приходится приложить некоторое старание и решиться выпустить на рынок те новинки, которые, может быть, еще долго находились бы в стадии опытов…
Много усовершенствований в подвеске шасси, независимые колеса, удлиненные рессоры, амортизаторы, бесшумные передачи. Затем идут стабилизаторы рулевого управления, регулировка охлаждения путем термостатов, подача бензина в карбюратор помпой, свечи под крышкой двигателей и т. д. В области кузовов всеобщее стремление к понижению в явный ущерб комфорту пассажиров…»
Вид на автомобильную выставку в Париже. 1950-е годы
В целом же создается впечатление, что Андрей Платонович сознательно старался оставаться в тени, не привлекая к своей персоне лишнего внимания. Вероятно, поэтому свидетельств его пребывания в эмиграции осталось так немного. Время шло своим чередом: в 1930 году умерла тетка, в 1948-м ушла из жизни жена. Но сам «дедушка русского автомобилизма» оставался в строю. Тот факт, что до самой старости Нагель мог вести активный образ жизни, он относил на счет спортивной закалки, полученной в юности: «Я думаю, что моя тренировка, а затем спортивная карьера и физические упражнения способствовали в большой степени тому, что я прожил долгую жизнь».
Уже в 50-х годах ХХ века он продолжал сотрудничать с несколькими русскоязычными изданиями – журналом «Возрождение» и газетой «Русская мысль». В «Возрождении» были опубликованы воспоминания Андрея Платоновича о своем детстве. Там же печатались его мемуары о транспорте в дореволюционном Санкт-Петербурге и исторический очерк по истории безлошадных средств передвижения.
А вот с «Русской мыслью» его связывало многолетнее сотрудничество. В 1951 году там была напечатана целая серия его мемуаров под общим заголовком «На заре русского автомобилизма», где Андрей Платонович делился с читателями своими воспоминаниями о минувших временах, рассказывал о технических особенностях первых автомобилей, появившихся в российской столице, об отношении публики к поклонникам нового средства передвижения, и, разумеется, о своих коллегах по увлечению. Он вспоминает курьезные и смешные, а порой и трагические случаи, происходившие на первых соревнованиях.
Стартовав в 1951 году, цикл автомобильных мемуаров Нагеля печатался до марта 1954 года. А уже в следующем году в печать пошла новая серия статей – «Первые шаги воздухоплавания в России». Казалось бы, какое отношение Андрей Платонович имеет к покорению воздуха? Оказывается – непосредственное. Дело в том, что в начале ХХ столетия автомобилем считались все средства передвижения, оснащенные двигателями и автономно перемещавшиеся в пространстве. Помимо мотоциклов и автотехники, этот ряд попадали моторные катера, лодки и аэропланы. Не даром ведь целый ряд известных автомобилистов того времени переквалифицировались в авиаторов. И все это происходило буквально на его глазах.
Не лишним будет напомнить и о том, что в своих журналах, помимо автомобильной тематики Андрей Платонович уделял огромное внимание и нарождавшейся российской авиации, издавал газету «Аэро и автомобильная жизнь», а также «Ежегодник Автомобилизма и Воздухоплавания». Кроме того, среди знакомых Нагеля было немало пионеров летного дела и отечественного авиастроения. Таких, например, как В.А. Лебедев, Ю.А. Меллер, ряд сотрудников Русско-Балтийского завода в Риге – одного из первых отечественных предприятий, освоивших выпуск самолетов.
В 1956 году газета опубликовала серию материалов Нагеля под названием «На заре русского спорта», где он довольно подробно рассказал о зарождении и первых шагах в России лаун-тенниса, атлетики, велоспорта и т. д.
Не забывал Нагель и автомобильную тему. Последним его автомобильным материалом стал цикл из трех статей, посвященных обзору Парижского автосалона 1956 года. Несмотря на возраст, ум Андрея Платоновича оставался острым, он великолепно улавливал основные тенденции развития отрасли. Обращая внимание читателя на различие между американскими и европейскими покупателями машин, Нагель писал: «Американский автомобилист, совершенно не интересуясь подробностями конструкции автомобиля, требует лишь многочисленных приборов, облегчающих управление им. Укажем на радио, регулировку температуры внутри автомобиля, автоматическую перемену передач, автоматическое включение, вспомогательные приспособления для руля и тормозов, автоматическое поднятие и спуск стекол, перестановку сидений посредством кнопок, регулировку антенны радио на расстоянии, телефон, граммофонную установку, автоматическую регулировку фаров и фонарей и т. д.».
Вход на Новое кладбище в Нейи-сюр-Сен (фото автора)
Карточка, свидетельствующая о захоронении А.П. Нагеля и его жены на кладбище в Нейи-сюр-Сен (фото автора)
Это может показаться невероятным, но человек, видевший первую в России «гонку моторов», дожил до эпохи автоматических коробок передач и электрической регулировки сидений!
Последняя статья Нагеля была напечатана на одной полосе с объявлением о его смерти, гласившим: «Редакция „Русской мысли“ с глубоким прискорбием извещает о скоропостижной кончине своего сотрудника Андрея Платоновича Нагеля, последовавшей в Париже в субботу 10 ноября. Похороны состоялись во вторник 13 ноября на кладбище в Нейи. В 9-й день кончины, в воскресенье 18 ноября после литургии в храме на рю Дарю будет отслужена панихида».
Общая могила, где захоронен прах А.П. Нагеля и его жены после эксгумации и кремации их останков в декабре 1990 года (фото автора)
Однако наше повествование на этом не заканчивается. Согласно французскому законодательству, захоронение может бесплатно оставаться на кладбище в течение 30 лет. После этого срока родственники обязаны платить за землю, а если этого не происходит, останки эксгумируют и сжигают, а прах хоронят в общей могиле. Именно это случилось и с нашим героем в декабре 1990 года.
Текст: Константин Шляхтинский, фото из архива автора.
Интернет-СМИ «Интересный мир». 04.01.2022
На свои личные деньги мы покупаем фото и видео аппаратуру, всю оргтехнику, оплачиваем хостинг и доступ в Интернет, организуем поездки, ночами мы пишем, обрабатываем фото и видео, верстаем статьи и т.п. Наших личные денег закономерно не хватает.
Если наш труд вам нужен, если вы хотите, чтобы проект «Интересный мир» продолжал существовать, пожалуйста, перечислите необременительную для вас сумму по номеру телефона +79162996163 по СБП на карту Сбербанка: Ширяева Лариса Артёмовна или по другому номеру телефона +79162997405 по СБП на карту Сбербанка: Ширяев Игорь Евгеньевич.
Также вы можете перечислить деньги в кошелек ЮMoney: 410015266707776.
Это отнимет у вас немного времени и денег, а журнал «Интересный мир» выживет и будет радовать вас новыми статьями, фотографиями, роликами.