Город Босасо на берегу Аденского залива — одна из опорных баз сомалийских пиратов. В местном языке есть слово «калинка» (qalinka), означает «хирург». Так сомалийцы зовут гражданина Украины Владимира Щепетова и его коллег, которые третий год работают по контракту в местной клинике. Недавно к ним отправилась вольная съемочная группа непуганых документалистов во главе с Андреем Молодых. Их фильм будет о том, что любой стране можно поставить диагноз — главное, найти хорошего доктора. Специально для «РР» Андрей написал репортаж — о людях, которых весь мир боится только потому, что не может их понять.
(18+ Внимание! Данная статья предназначена для людей старше 18 лет. Если вам меньше 18 лет, немедленно покиньте страницу!)
8 мая, выходной
Ночью в госпиталь поступили сразу три пациента с огнестрельными ранениями. Владимир уехал от нас в час и до сих пор работает. Выходной у него не задался. В перерыве между операциями — звонок:
— Мне тут пациента привезли — местные говорят, что пират. Можете еще успеть, я как раз сейчас буду из него пулю выковыривать.
Говорим об изменениях Абдирахману. Он хмурится.
Операционная. На столе мужчина. Спина рассечена по пулевому каналу. В госпитале есть рентген, но человек, который обучен им пользоваться, сейчас отсутствует. Приходится доставать пулю без снимка.
— Чего-то зачастили с пулевыми, — говорит Владимир, готовясь к операции. — Видимо, у них началось какое-то сезонное обострение. Этот мужик легко отделался, совсем ничего не задето. Был бы снимок — я бы ему и шрама не оставил. Ничего, зато будет чем красоваться перед товарищами по оружию.
Володя просит медбрата Мухаммеда переключить какой-то прибор. Тот смотрит на доктора, потом на свои руки в перчатках, снимает тапочки и пальцами ног переключает тумблер. Владимир смеется:
— Вот это истинный сомалийский стиль! Думаете, он свои акробатические навыки демонстрирует? Нет, он о стерильности печется. У него логика простая: руки остались в перчатках, значит, все нормально. Спасибо, Мухаммед!
Медбрат смущен. Он, как и все сомалийцы, в глубине души скромен и стыдлив, поэтому не знает, куда пристроить свое тонкое двухметровое туловище. Заходит за операционную лампу и задевает провод. Лампа заваливается. Мухаммед ловит ее и ставит на место.
Владимир, не отрываясь от работы: «На манеже — медбраты-акробаты».
Последний шов наложен. Саида с Мухаммедом помогают перевязать пирата. Потом его кладут на каталку и вывозят вперед ногами.
— Я им говорил про наше поверье, но они не слушают, — говорит доктор, снимая перчатки. — Ну шо? На море?!
Кто сидит в этих лодках, рыбаки или пираты, знают только они сами
Медбратия садится в «скорую». Машина не заводится. Вокруг сразу же собираются люди. Здесь обожают события. Сначала толпа долго кричит о чем-то водителю. Потом один человек начинает толкать автомобиль. Минут через пять присоединяются другие. Метров через 50 машина заводится. Тем временем один из посетителей кафе у госпиталя начинает сдавать задом. Сомалийцы машут водителю руками, но задний бампер неумолимо приближается к нашим дверям. Бум. Вокруг счастливые лица. Впечатлений у них теперь — до конца недели. Никто никого не расстреливает, к ДТП здесь относятся философски. Минут пять поорали друг на друга и разъехались.
По дороге заезжаем на овощной базар — единственное место в городе, где на прилавках есть растительная альтернатива чату: арбузы, бананы, папайя, картошка, лук — все из Эфиопии. За доллар наливают 8 кружек свежевыжатого сока. Очень вкусно. Смущает только жуткая антисанитария: мухи, пыль и полумытые стаканы. Продавец соков работает с апломбом бармена. Он красиво отвинчивает краники пластиковых бочонков, делает миксы, добавляет какой-то сироп и лед.
Совсем другие впечатления — в мясных рядах. Козлятина и верблюжатина лежат и на прилавках, и прямо на земле — в пыли и грязи. Запах убийственный. Мухи не слетают с торговцев, даже когда они двигаются. Легкие порывы ветра смешивают в воздухе различные пряности, воздух становится цветным и фактурным. Как будто рядом с тобой гуляют призраки, которые то и дело меняют свою форму. Откуда-то из-под прилавка молча выползает еще слепой котенок. Рядом с ним опускаются ноги прохожих, каждая может раздавить, но ему чертовски везет — потому что он сам страшнее черта. Он ползет, ползет и исчезает под инвалидным креслом местного юродивого. Этот котенок в Босасо столько же дней, сколько и мы, но он уже умеет выживать здесь без охраны.
Рыбный рынок Босасо. Страшная вонь осталась за кадром
Пустынный ландшафт города сразу же переходит в море. Берег погребен под мусором. В тени верблюжьих черепов прячутся крабы: стоит пнуть ногой мертвые кости, как все оживает, начинает бегать и суетиться.
Вода в Аденском заливе почти горячая. Плывем до ближайшего кораллового рифа. Плывем. Наша охрана напрягается, когда мимо проплывает рыбацкая лодка. После купания сидим на берегу и запускаем плоские скелеты скатов в воду.
— Володь, а сомалийцы, по-твоему, — жестокий народ? Их вообще полюбить за что-нибудь можно?
— Я бы не сказал, что жестокие. Дурные, это да. Они очень жизнерадостные фаталисты, у них хороший иммунитет и жизненная стойкость. Очень ценят семейные и клановые отношения. С ними можно сотрудничать, их можно лечить, им можно помогать, но полюбить — это надо постараться.
— Они на тебя как-нибудь влияют? Ты меняешься?
— Мне 35 лет. Я в том возрасте, когда человек с каждым годом меняется. Это практически параллельный мир — разумеется, он меняет меня. Но сказать как, я пока не могу. Наверное, станет ясно, когда вернусь домой. Я точно стал спокойнее. Здесь вообще избавляешься от суетливости и начинаешь проще воспринимать вещи, которые раньше казались жуткими.
— По чему ты больше всего скучаешь?
— Тут нет алкогольного пива — только безалкогольное. Ну а если серьезно — как ни странно, я капитально соскучился за дочкой. Даже не ожидал от себя такой отцовской прыти. Но прям очень-очень сильно.
9 мая, тюрьма и школа
Ахмед, ты знаешь, какой сегодня день?
— Суббота.
— Да нет же! Сегодня День Победы! Ты слышал о победе над фашистами?
Ахмед чешет в ухе. У них не принято говорить «нет», потому что можно соврать, ведь он мог когда-нибудь слышать о фашистах, но именно сегодня забыл.
Абдирахман словно знал о празднике — надел военную рубашку и стал вылитым Фиделем. Костя теперь называет его исключительно Элэй Кастро. Команданте цветет от счастья.
Едем в тюрьму смотреть, как содержатся сомалийские пираты — Элэй договорился об интервью с ее начальником. Наверное, его парадный вид объясняется тем, что главный тюремщик — очень уважаемый человек. Въезжаем во внутренний двор. Местные охранники целуются с нашими. Рядом с пластиковыми стульями стоят шалашики из автоматов. Все свои. Не хватает только костерка с кабанчиком на вертеле и охотничьих историй.
Директор тюрьмы Босасо. Справа с микрофоном — наш главный охранник Абдирахман
Над головой начальника тюрьмы красуется герб сомалийского МВД с изображением козла. По мысли местных силовиков, козел — очень хороший охранник своего стада. Шеф — вполне светский человек, ему жарко, он пьет воду и обмахивает себя тетрадкой с именами заключенных. Говорит, что в тюрьме числится около 300 пиратов. Всем грозит смертная казнь. По каким признакам власти распознают их во время облав, понять трудно. Скорее всего, тюрьма — это инструмент борьбы разных кланов между собой.
Проходим на закрытый тюремный двор. За толстой металлической сеткой большая площадка для прогулок. По краям — камеры с заключенными. Сквозь решетки тянутся руки. Когда наводишь на них объектив, руки стыдливо сжимаются в кулак и выставляют средний палец.
— You fuck my wife! — мы догадываемся, что нас пытаются оскорбить, но не понимаем, на что тут обижаться.
— You fuck my wife! — продолжает материть нас парень, чьего лица мы даже не видим.
Похоже, он просто плохо знает английский. По его замыслу это он должен трахать наших жен, но теперь вся тюрьма Босасо думает, что мы трахаем чью-то пиратскую жену. Все, кто стоит рядом, заразительно ржут.
К слову, измены в Сомали — большая редкость. Для
обуздания пылких женских сердец в стране практикуется так называемое египетское обрезание: девочке в возрасте 12–14 лет сшивают верхние половые губы. Перед родами шов разрезается, затем накладывается вновь. Владимир по роду своей профессии сталкивается с этим явлением часто и говорит о нем с содроганием.
Многие заключенные тюрьмы Босасо держат друг друга за руки. Точно такие же нежные отношения между парнями мы видели в городе. Это не геи — это братья. Теплые родственные чувства мужчины здесь проявляют еще и смачными поцелуями в губы.
Следующий пункт программы — школа. Она рядом с тюрьмой. Это учреждение оказывается единственным местом в городе, где ощущается запах цивилизации. Конечно, компьютеры в каждом классе не стоят, зато звенят звонки, пинаются мячи и везде появляются любопытные мордочки. Дети с удовольствием спели для нас песни на английском, рассказали, что хотят стать летчиками и учителями. Правда, когда мы уезжали, они все-таки покидали в нашу сторону камушками, но мы уже научились воспринимать это не как акт агрессии, а как обычный призыв к общению.
Школа — единственное место в городе, где можно вспомнить о существовании цивилизованного мира
В «Интернешнл Виллидж» нас ждет очень неприятный сюрприз: пропали 200 долларов. Вызываем хозяина отеля доктора Камаля. Он говорит по-русски, поэтому мы ему аккуратно высказываем все, что думаем по поводу безопасной и мирной жизни в Босасо. Камаль уходит опечаленным. Мы же просто не представляем, как дожить до понедельника: денег на охрану у нас больше нет.
Ночью за окном раздается короткая очередь из калашникова. Все-таки 9 мая закончилось салютом.
10 мая, «самая мирная улица»
Боец нашей охраны в беднейшем квартале Босасо. У него за спиной не кучи мусора, а жилища сомалийцев
Едем на центральную улицу. Команданте утверждает, что это very peaceful street. По краям дороги тянутся бесконечные ряды с чатом. Вдоль улицы громыхают раскрашенные в цветочек грузовики — дальнобойщики. Мужчины разных возрастов сидят на корточках в тени домов и лавок, что-то обсуждают и жуют.
Торговцы чатом. У того, что слева, явный амфетаминовый приход
Первая же съемка лотка с чатом чуть не заканчивается перестрелкой: откуда-то выбегает возбужденный парень, размахивая стволом, наша охрана снимает автоматы с предохранителей.
Самыми спокойными на этой улице оказались те, кто работает. Чистильщики обуви с удовольствием демонстрируют свое умение управляться с щеткой. Грузчики сверкают белоснежными улыбками. Водители сами просят их сфотографировать за рулем. И уж если сомалийцы позируют, то будьте уверены, они состроят самую серьезную физиономию и не будут шевелиться, даже когда вы уже уйдете.
В руках у этого парня примерно 8 долларов. Он не меняла, просто ему действительно некуда эти деньги положить
Опаснее всех сомалийские старички. Они выкрикивают проклятия и пытаются зацепить тебя палкой с острым крюком — это местный показатель респектабельности, такие же палки здесь у всех уважаемых людей. Один старик выпрыгивает на нас из толпы с заточкой. Он долго и со вкусом сквернословит, народ аплодирует, на гребне успеха дед точит нож о машину. Новые аплодисменты. Смешно и страшно. Охранники похлопывают нас по плечам и говорят, что все нормально, просто дедушка немного не в себе.
Элэй намекает, что прогулку по мирным улицам пора заканчивать. Мы не сопротивляемся. Наша главная задача — убедить его поехать завтра снимать приземление самолета. Он утверждает, что у него все схвачено: будет нам приземление. В принципе, команданте — нормальный мужик, деловитый, знает толк в верблюдах и очень хорошо умеет решать проблемы. Володя рассказал, как однажды в одиночку он оборонял вход в операционную, когда один из кланов в полном составе пришел поддержать своего старейшину и рвался к столу хирурга. Никто так и не зашел внутрь. Мы прекрасно понимаем, почему он дерет с нас втридорога: жизнь здесь горькая, как чат, а ему очень хочется, чтобы она у него была хоть немного послаще. И если бы не за наш счет — мы целовали бы его в губы и держали за руку.
Вечером приходит в гости Володя и дает взаймы 200 баксов. Чуть позже объявляется посыльный Камаля со счетом за гостиницу, в котором кружком обведено, что доктор Камаль вычеркнул украденную сумму.
Старые Toyota Mark II — самый распространенный транспорт на улицах Босасо. Но и они по карману только зажиточным сомалийцам
11 мая, ангелы в майках
Надоела Африка. Просим Ахмеда заменить его вкусный кофе на чай. Получаем коробку Lipton с надписью not for sale. Гуманитарная помощь здесь продается практически во всех торговых точках, как в России начала 90-х.
Аэропорт. Солнце уже поднялось. Как в приключенческих фильмах, на горизонте в дрожащем горячем воздухе показалась точка. Спустя несколько секунд уже можно различить очертания самолета, идущего на посадку. Шасси поднимают одинокий столп пыли, который горделиво оседает на чатовозе, чья судьба — вечно торчать тут носом в песок.
Из окна кабины появляется родное лицо.
— Русские? — кричит пилот.
— Да!
— Денег хотите?
Мы бежим к самолету с камерами, просачиваемся сквозь вывалившихся из салона африканцев, перепрыгиваем через их чемоданы. За неделю в Босасо мы настолько соскучились по людям из внешнего мира, что бросились обниматься. Пилоты отдают нам деньги. Вся команда в белых майках на лямках. Когда смотришь на их спины, кажется, что белые лямки — это сложенные крылья.
12 мая, жуем чат
Элэй завозит нас в квартал беженцев с юга Сомали. Дома здесь сделаны из палок, накрытых тряпками. Наши три джипа смотрятся на их фоне как космические корабли. Желание обуревает лишь одно — поскорее отсюда убраться.
Вечером пришел Володя, выложил на стол мешок с чатом. Сидим, катаем листья в шарики. Жуем. Вкус отвратительный, с таким же успехом можно пойти пожевать листья березы. Но с чатом как с водкой: смысл тут не во вкусовых качествах, а в последующей коммуникации.
— Володь, а ты, как доктор, мог бы поставить диагноз этой стране?
Владимир морщится от чата:
— Угу. Я же говорил тебе: они дети. Дурные дети.
В комнату заходят летчики с огромным арбузом. Еле успеваем накрыть траву рубашкой. Арбуз после горьких листьев кажется верхом блаженства. У нас легкий амфетаминовый приход — много суетимся не по делу. Заглядывает болгарская журналистка Лена, она прилетела вчера вместе с летчиками. Мы отвыкли от такого количества народа, говорящего по-русски. Кажется, что вот-вот наступит Новый год.
Лена рассказывает нам, что у ее фиксера есть информация о том, что на группу журналистов из России готовится покушение. Праздничная атмосфера сразу улетучивается.
— Вы меня спрашивали о диагнозе, — продолжает Владимир, когда летчики уходят. — Это страна, которая лишена стремления к совершенству. С нашей точки зрения, они ненормальные. Но разве про нас, приехавших сюда, можно сказать, что мы нормальные? Или можно назвать нормальными обстоятельства, из-за которых мы здесь?
13 мая, возвращение
Снова Харгейса. Мы страшно испугались предупреждения болгарки Лены, но все обошлось. У госпиталя мы попрощались с Владимиром и забрали Оксану — ее контракт в Босасо закончился, она уезжала с чемоданами домой, счастливая и веселая. До Харгейсы мы летели в кабине. Провинция Сомалиленд — отдельная страна. Здесь своя виза, валюта, здесь все спокойней и цивилизованней. Две недели назад мы всех этих радостей не оценили. Для этого надо было побывать в Босасо.
Джибути. Падаем в ноги Олегу. Он смеется и выписывает нам штраф — незапланированный визит к послу.
Москва. Хотим обязательно поцеловать землю, но нас пришвартовывают к рукаву. Нет, у нас все-таки до слез красивая природа. Такой в Африке нет.
Автор: Андрей Молодых. Журнал «Русский репортер» №23 (102), 16 июня 2009
Фото: Константин Пальянов для «РР»
По материалам Источника
Интернет СМИ «Интересный мир».13.10.2012
На свои личные деньги мы покупаем фото и видео аппаратуру, всю оргтехнику, оплачиваем хостинг и доступ в Интернет, организуем поездки, ночами мы пишем, обрабатываем фото и видео, верстаем статьи и т.п. Наших личные денег закономерно не хватает.
Если наш труд вам нужен, если вы хотите, чтобы проект «Интересный мир» продолжал существовать, пожалуйста, перечислите необременительную для вас сумму на карту Сбербанка: Visa 4276400051181130 Ширяева Лариса Артёмовна или MasterCard 5469400010332547 Ширяев Игорь Евгеньевич.
Также вы можете перечислить деньги в кошелек ЮMoney: 410015266707776.
Это отнимет у вас немного времени и денег, а журнал «Интересный мир» выживет и будет радовать вас новыми статьями, фотографиями, роликами.
