Православный психиатр. Часть 1. Начало пути.

В подмосковном городе Долгопрудный в обычной маленькой квартирке на первом этаже живет необычный человек – православный психиатр Евгения Павловна Волосова. Мы воспользовались давним знакомством и взяли у нее интервью.

«Интересный мир»:

– Евгения Павловна, вот уже 50 лет, как вы помогаете людям – лечите пациентов, учите студентов, оказываете духовно-религиозную помощь православным верующим. А как и с чего все начиналось? Вы сразу начинали с православной психиатрии или был какой-то путь к этому?

Евгения Павловна Волосова:

– Конечно, был путь. Он был долог и извилист. Я ведь выросла и начинала при советской власти. Какая у нас молодых была вера при советской власти?! А потом жизнь меня привела и к православию, и к психиатрии. К психиатрии сначала.

После 4-го курса, продолжая учиться в медицинском институте, я пошла устраиваться медсестрой в Московский метрополитен. Меня взяли на работу фельдшером на станцию метро «Сокольники». Тогда это была конечная станция. Соответственно, все проблемные пассажиры – мои. Как сейчас, например, на станции метро «Выхино», где рядом и рынок, и вещевая толкучка, и большой транспортный узел. А фельдшер тогда – это была такая специальность, что ты должен был выполнять практическую работу руками, как медсестра, и работу головой по диагностике и первой помощи, как врач скорой помощи. Я там была одна из всего медицинского персонала. И никаких скидок на то, что я чего-то не знаю или чего-то не умею, мне никто не делал. Вот человек – ему надо помочь. Кроме тебя некому. Хорошая школа для молодого врача.

«И.М.»

– Страшно было?

Е.П. Волосова:

– Я боялась всего на свете! Но делала все, что могла и умела. И училась практически все время. Это школа жизни. Вот лежит больной без сознания, он упал по неизвестной причине, он может умереть. А ты одна. Остальные понимают в этом еще меньше тебя. Кругом толпа. Все на тебя смотрят. Пассажиры куда-то бегут. Я сидела на корточках около упавшего человека и пыталась помочь. А в это время проходящие мимо мужчины щипали меня за всякие места. Отвлекаться на них даже для того, чтобы поставить на место, некогда. Бросить человека нельзя. Он может умереть в любое время. А мобильных телефонов нет. Спросить совета не у кого. За неквалифицированную помощь придётся отвечать. За неоказание помощи тоже. Если только один выход – оказать правильную помощь. А ты многого не знаешь. Вообще, невозможно знать все в медицине. Я тогда впервые начала про себя говорить: «Господи, помоги!» Не потому, что тогда верила в Бога, это было единственное, что приходило в голову…

«И.М.»

– С ужасом вспоминаете то время?

 Е.П. Волосова:

– Сейчас я уже очень благодарна жизни за эту работу. Тогда было страшно. А вообще, у меня и потом жизнь складывалась таким чудесным образом, что меня кидало туда, где надо было принимать самостоятельные решения, на ходу учиться и нести ответственность за свои решения. Поэтому научилась быстро.

«И.М.»

– А с психиатрией как сложилось?

 Е.П. Волосова:

– Я продолжала учиться в медицинском институте, там я была студенткой. За счет сна и отдыха работала фельдшером в метро, хотелось опыта и нужны были деньги. А в остатки свободного времени я посещала психиатрический кружок при институте, был такой при кафедре психиатрии. Там я училась психиатрии и делала первые студенческие научные работы. Нас хорошо учили – жестко и с научным подходом. А училась я изначально на факультете педиатрии, там готовили специалистов по детским болезням.

«И.М.»

Говорят, что в психологии – в детской психологии легче, чем во взрослой. А в медицине наоборот, в детской медицине сложнее и тяжелее, чем во взрослой. Согласны?

 Е.П. Волосова:

– В учебе однозначно. В педиатрии сначала нужно выучить всего взрослого человека, а потом ребенка. Ребенок – это не маленький взрослый, это совсем другой человек. Я тогда была глупая девочка, я жалела, что училась не на взрослого врача. Только потом я узнала, что педиатра ввиду его образования с удовольствием возьмут в медицине почти куда угодно. А вот обычного выпускника лечебного факультета – нет. Тогда я этого не понимала и рвалась, как я считала, в «большую» медицину. И педиатром я не пошла работать. Я тогда «заболела» психиатрией.

«И.М.»

– А почему вы не пошли работать, например, детским психиатром?

Е.П. Волосова:

– А вы представляете, что такое настоящая тяжелая детская психиатрия? Да и вся детская медицина… Я просто не смогла, сердце не выдерживает этого… У меня нет от этого психологической защиты. Вот подсаживается ко мне во время дежурства больной ребенок. А я тогда еще студенткой 6-го курса была. И ребенок спрашивает всерьез: «Ты еще студентка?» – «Да, студентка.» – «Значит, ты еще не врач, ты еще клятву Гиппократа не давала?» – «Не давала.» – «Значит, тебе врать не обязательно… Тогда скажи мне правду, что меня ждет? Когда я умру?» Я это не смогла выдержать…

«И.М.»

– А во взрослую психиатрию как вы попали?

Е.П. Волосова:

– Это еще одно чудо в моей жизни. Их много таких чудес было. Я окончила педиатрический факультет, прошла практику, а на кафедре мне неожиданно написали характеристику, что я выделяюсь интересом к психиатрии и по уровню знаний могу работать врачом-психиатром. Заметили, наверное, что-то во мне… Меня при распределении спросили: «Хочешь работать психиатром?» – «Хочу!» Так я попала в областную психиатрическую больницу. И вот с тех пор уже 48 лет, как я во взрослой психиатрии. Там было отделение для беспокойных больных. Меня – туда. А я тогда только одного боялась – что главврач поймет, что у меня знаний и опыта маловато, и что меня оттуда выгонят.

С православным психиатром Е.П. Волосовой беседовали психологи и журналисты Игорь и Лариса Ширяевы.

Электронное СМИ «Интересный мир». 02.04.2012