Эту историю рассказал мой друг Максим Удовиченко, ныне – подполковник запаса, которого в 2000 году, еще в звании капитана, судьба забросила на службу в миротворческий контингент войск ООН. Лагерь был расположен прямо посреди пустыни Сахара, на границе Марокко, Мавритании и полупризнанной Республики Западная Сахара.
Однажды в не очень добрый день в лагерь прилетела радиограмма из главной базы войск ООН, из города Эль-Аюн: мол, к вам едет один из руководителей Революционного фронта Республики Западная Сахара с товарищами по борьбе. Надо дать им передохнуть несколько недель от революции, так что считайте, едут они к вам в отпуск. Просим любить и жаловать, ставить на довольствие, поскольку ООН признает Революционный фронт — это, мол, вам не Аль-Каида, это цивилизованные борцы за свободу и демократический выбор своей полупризнанной родины. Руководителя зовут Маланья, обращаться к нему надо «камрад Маланья» или «товарищ Маланья»: учился он в Советском Союзе, хорошо знает английский и русский.
Ну, едет и едет камрад Маланья сотоварищи, подумали военнослужащие лагеря. Примем, приветим, поставим на довольствие, пусть отдохнут от своей борьбы.
И действительно, через несколько дней метрах в двухстах от колючей проволоки, ограничивавшей территорию лагеря, внезапно, подняв тучу песчаной пыли, затормозили четырнадцать «Ленд Роверов», из которых тут же вылезли мужчины в пустынном камуфляже без знаков различия и принялись споро расставлять вполне новенькие армейские палатки. Зрелище было несколько необычным, потому что до сих пор из глубин пустыни обычно появлялись только беженцы либо бедуины, закутанные в белые развевающиеся национальные одежды. И те, и другие — на тощих верблюдах, иногда сопровождаемые столь же тощими, со свалявшейся шерстью, козами.
Персоналу стало ясно, что некто поддерживает этот Революционный фронт от всего сердца, как говорится.
Скоро нарисовался и сам товарищ Маланья — с целью поздороваться. Он был невысоким подтянутым мужчиной средних лет.
Но вот что всех поразило — за ним по пятам, след в след, шествовал черный пушистый кот огромного размера, хотя и довольно тощий.
После всех радушных приветствий и приглашений на совместный обед по случаю приезда революционер Маланья сообщил, что его революционные товарищи в остальных тринадцати «Ленд Роверах» сыты и довольны, но стоит все-таки вечером устроить дружеский ужин для всех новоприбывших. Громадный кот сидел, потупив взор, у его ног и, вроде бы, не интересовался происходящим. Но, уже собираясь уходить, товарищ Маланья встал и представил всем кота на английском и на русском в следующих выражениях:
— А вот это, между прочим, мой главный революционный товарищ — Буга. Вот ему бы не помешала баночка говяжьей тушенки, если есть.
Баночку немедленно принесли, и тут Маланья с Бугой потрясли всех. Вождь революции Республики Западная Сахара не поставил открытую банку перед котом, а стал доставать пальцами куски тушенки и бросать коту, и Буга ловил их в воздухе, как собака, и даже не клал еду на пол, чтобы сжевать — так и жевал, и сглатывал, не опуская морды.
И товарищу Маланья, и Буге зааплодировал весь присутствовавший в столовой состав войск ООН.
Вечером действительно состоялся прекрасный совместный ужин. Все хорошенько выпили по случаю приезда столь высоких гостей. Маланья, конечно, немедленно приклеился к русскому контингенту лагеря, рассказывая, как увлекся учением Ленина во время учебы в Институте Дружбы народов имени Патриса Лумумбы еще в начале восьмидесятых годов. Со слезами на глазах и с дрожью в голосе он рассказывал на смеси русского, английского и арабского, как теперь сожалеет, что знамя революционной борьбы, которое поднимал СССР во всем мире, ныне пало под натиском капитализма…
А в шесть утра, встав по побудке, контингент лагеря пришел в столовую и остановился в шоке. Столовая, как и все строения лагеря войск ООН, была установлена на сваях, чтобы во время песчаных бурь ветер продувал под низом, не складывая песчаных «сугробов» вдоль стен.
И вот оттуда, из-под столовой, между свай, на контингент смотрели аж четырнадцать очень крупных пушистых котов и кошек черного цвета. Их глаза угрожающе сверкали зеленым и желтым в лучах рассвета.
Ну, Бугу-то все сразу узнали — он был самым большим в компании. Поэтому сомнений не было — ради разрешения инцидента надо было вызывать товарища Маланью.
Тот пришел, рассмеялся и благодушно махнул рукой:
— Что вы удивляетесь? Это Бугины дети, племянники и так далее… Есть и внуки, кстати. Мой самый главный революционный товарищ рассказал им ночью, как хорошо здесь кормят, вот они и пришли вслед за ним.
— Откуда они пришли?! – взвились все.
Маланья легонько повел рукой в сторону палаточного лагеря с «Ленд Роверами», и с гордостью заявил:
— Каждый член моей партячейки почел за честь взять котенка от Буги! Теперь они разделяют с нами все тяготы революционной борьбы! Мы наших котов с собой всюду возим.
Первым очнулось от такого заявления начальство лагеря:
— Я так понимаю, что в пылу революционной борьбы покормить котов не всегда удается? И часто они довольствуются, так сказать, пустынным рационом?
Товарищ Маланья оценил юмор:
— Ну да, то тут ящерку поймают, то там песчанку подъедят. Иногда им удается даже лису-фенька одолеть, но на феньков коты совместную охоту устраивают, и вместе поедают потом. Мало им достается… Да и то — если только когда мы отпускаем их из машин погулять на ночь. В общем, покормите-ка их еще чуть-чуть: сами понимаете, Буге и товарищам тут понравилось, а мы ведь все равно скоро уедем, и заберем всех котов. Мы без наших революционных товарищей никуда!
После долгих ночных размышлений, совещаний и раздумий на главную базу в город Эль-Аюн полетела радиограмма следующего содержания: «Для поддержания в состоянии повышенной боевой готовности котов Революционного фронта Западной Сахары просим выслать дополнительную партию говяжьей тушенки, а также десять килограммов кошачьего корма».
Четырнадцать революционных котов через несколько дней прочно освоили «подвал» под столовкой, тем более, что был не сезон песчаных бурь. Ветер им под хвосты не дул.
Постепенно лагерь к ним привык. Живут себе кошки в естественно образовавшемся логове, и живут. Однако, фирменный кошачий корм, которого они, видимо, никогда доселе не пробовали, произвел на них такое впечатление, что скоро они начали воротить нос от говяжьей тушенки. С Бугой его сородичи и потомки были едины в одном: хватали корм только на лету, не признавая ни мисочек, ни подложек.
Маланья сказал, что это естественно — у них тут пустыня, коты не хотят подбирать еду снизу, потому что она, по их мнению, априори с песком, даже в мисочках. Но именно это стало проблемой: руководству лагеря пришлось выделять каждый день дежурного, который бы швырял кошачий корм в воздух несколько раз в день. Неплохая зарядка — стоять перед столовой, вытягивать руками слизистое содержимое из пакетиков и бросать его так, чтобы ничего, по возможности, не падало на песок, а попадало прямо в пасти котов…
Постепенно все служащие лагеря проникались сознанием, что столовка пахнет более чем неприятно, и с этим ничего не поделаешь — никто из революционных котов и кошек не был ни кастрирован, ни стерилизован. Но пожаловаться на метки, оставляемые Бугиным выводком, было некому: руководство ООН приказало любить и жаловать Революционный фронт.
Однако, кое-кто уже начинал подумывать о том, что ситуация небезопасна: сейчас в ответ на такую жирную кормежку все эти революционные кошачьи начнут заниматься инцестом, и привет…
Но беда пришла с неожиданной стороны.
Как-то раз с утра пораньше лагерь огласил вопль вольнонаемного повара-поляка Сигизмунда:
— Вставайте!!! Их стало больше!
Повскакивали все, сразу поняв, о чем идет речь. Коты размножились, разумеется! Теперь у них есть одна кормящая мать, а то и несколько! О ужас, им, наверное, особое питание нужно?! Теперь что, заказывать в Эль-Аюне детские бутылочки с молоком?!
Но все оказалось и хуже, и прозаичней. Из-под столовки на жителей «страны ООНии» пялилось уже как минимум тридцать пар загадочно мерцавших зеленым и желтым глаз. Причем было очевидно, что новые пришельцы — вовсе не родственники Буги. Эти коты и кошки были разноцветными, и очень маленькими и худыми по сравнению с черными революционными котами Фронта.
Срочно вызванный руководством лагеря со своей стоянки товарищ Маланья подтвердил факт, что новопришедшие кошки ни с какой стороны к их революционным котам не относятся. И только пожал плечами в ответ на вопрос, откуда появилось такое кошачье сборище посреди пустыни…
Ладно, руководство, скрипя зубами, заказало еще двадцать кило кошачьего корма. Не ссориться же с Революционным фронтом из-за каких-то котов!
Корм привезли. Как ни странно, оказалось, что приблудившиеся кошки вполне готовы есть даже с песка – главное, чтобы им его давали. Собственно, они даже не ели – заглатывали вместе с песком кусочки, а потом громко орали, требуя еще и еще. Впрочем, все решили, что это даже лучше – разбрасывать корм в воздух приходилось только для Буги и его сородичей.
Но на следующее утро котов и кошек под столовой оказалось уже около сотни, и то по самым приблизительным оценкам, ибо точно произвести подсчет было невозможно. Просто начальство, увидев такую кошачью толпу под столовой, приказало всем, кто был относительно свободен в эти сутки, попробовать подсчитать на досуге количество появившихся из воздуха котов, а потом сравнило результаты.
Бугины тринадцать сородичей даже как-то потерялись в этом кошачьем месиве.
Между тем, столовая воняла уже невыносимо, и ближе к обеду повар Сигизмунд заявил, что вот еще чуть-чуть – и он будет не в состоянии гарантировать соблюдение всех санитарных правил при приготовлении еды. А то и вот прямо на кухне грохнется от запаха в обморок! Особое впечатление на начальство произвело потряхивание громадным черпаком Сигизмунда прямо над начальственной головой, поэтому был срочно вызван из палаток товарищ Маланья.
— Забирайте своих котов! – грозно заявило начальство. – Поймите, у нас нет выхода – вам нужно срочно забрать Бугу и всех его родственников! Тогда, наверное, уйдут и эти приблуды!
— Еще чего! – заявил товарищ Маланья, и пояснил свою позицию так.
Он, мол, еще учась в Советском Союзе, полностью отказался от религиозных убеждений. Затем прошел сквозь огонь, воду и медные трубы революционной борьбы. Но родился все-таки мусульманином, и ни один мусульманин никогда не причинит коту или кошке какого-либо вреда, ибо сам пророк однажды отрезал рукав своего халата, чтобы встать, не беспокоя уснувшую на нем кошку.
Ладно! Руководство, скрипя зубами, заказало еще двадцать кило кошачьего корма. Ну, если уж ООН приказало любить и жаловать Фронт Западной Сахары…
Но вечером дежурный сапер после рутинного обхода периметра лагеря на предмет внезапно появившихся мин принесся к руководству с докладом:
— Сэр, я нашел! Там по пустыне целая тропа протоптана! Кошачья!
Все сбежались посмотреть на это открытие. И впрямь: по пустыне проходила довольно плотная тропка, абсолютно прямая. Состояла она из множества кошачьих следов.
— Срочно карту! — приказало руководство. — Ага, теперь понятно…
В двенадцати километрах от лагеря войск ООН располагался обширный оазис, населенный беженцами так давно, что его даже снабжать продовольствием и водой не надо было — там уже и свое довольно сносное земледелие развели, и палатки с шатрами сменили на вполне себе благоустроенные по сахарским меркам глиняные хижины с тростником на крыше… В общем, единственное, что не удалось пока жителями поселка — это стать самостоятельной административной единицей, да и то только потому, что они не особо об этом беспокоились.
— Да, точно… Кошки оттуда пришли. Но целых двенадцать километров! — потрясенно произнесло начальство. — По пустыне! Как коты могли ее пересечь?!
В ответ на него высыпалась куча примеров от подчиненных насчет того, что коты иногда могут и за тысячу километров переехавшего хозяина найти. Тот лишь отмахнулся: мол, то переехавший хозяин, а то набежавшие по своей воле коты…
И тут выступил с авторитетным мнением фельдшер лагеря, ирландец Рой:
— Сэр, моя мама разводит породистых кошек, так что кое-что соображаю в этом деле. Все животные оставляют метки, но не просто метят территорию, а подают с помощью запахов информацию о своем состоянии здоровья. Так вот, здесь пустыня. Запах, свидетельствующий о том, что Бугины сородичи живут очень сытно, мог донестись и до оазиса – ведь это не город, где обоняние застилают другие ароматы. Ну, вот оазисные учуяли и понабежали.
Объяснение было логичным, руководство с ним согласилось. Но что делать-то?
А ничего, потому что вдруг дежурные доложили, что по кошачьей тропе на лагерь наступает целая делегация женщин в бедуинских одеждах.
Вперед вышла весьма мрачная пожилая матрона и сходу заявила, что она единственный медик лагеря беженцев в оазисе. Ну, точнее, единственный человек в нем с официальным дипломом медсестры.
— ООН ворует наших котов! – заорала она, и женщины за ее спиной принялись рыдать, будто отрепетировали сцену заранее. — Вы их похитили, не отрицайте! У нас этой ночью крысы изо всех нор повылезали! Я медик, я знаю: нам грозит эпидемия!
Начальство мысленно перекрестилось, подумав, что спасение пришло, и опрометчиво заявило: «Да пожалуйста, ловите своих питомцев! Мы только рады от них избавиться, они сами набежали!»
Следующие пять часов для лагеря войск «страны ООНии» прошли как в аду. Кошки, разумеется, ничуть не желали вернуться в оазис на полуголодную жизнь, зависящую только от ловли крыс, и совершенно не собирались признавать бывших хозяек. Революционные родственники Буги же решили, что их лишают гарема и, как следствие, потомков-революционеров, и возглавили сопротивление.
В итоге в лагере образовалась толпа свободолюбивых бедуинских женщин, рыдающих и исцарапанных в кровь, которые, будучи вдохновлены речами пожилой матроны, напрочь отказались уходить из лагеря без своих кошек либо пока в оазисе не потравят крыс. Нескольким особо рьяным их помощникам в поимке питомцев из числа сотрудников ООН пришлось вызывать санитарный вертолет, потому что коты разорвали им вены.
Крайне разозленные кошки, отвоевав территорию под столовой на сытый за счет ООН желудок, решили, что это окончательно и навсегда, поэтому принялись метить все вокруг с еще большей силой.
Начальство снова связалось с Эль-Аюном.
«Поняли, ситуация критическая, — пришел ответ. – Высылаем зоолога, решит все проблемы».
Зоолог оказался весьма неприятным человеком. Осмотрев место происшествия, то есть, подвал столовой и окрестности, он сделал вывод, что революционные коты и примкнувшие к ним коты-беженцы настроены крайне агрессивно: они не закапывают свои экскременты в песок, а это означает, что они будут защищать «свою» землю до конца, даже не прячась. Поэтому он заявил, что есть только два выхода: либо перестать кормить котов – сами убегут, либо их потравить.
Первое означало навсегда рассориться с Революционным фронтом Республики Западная Сахара, второе – не только рассориться с ним, но и действительно вызвать эпидемию в оазисе из-за нашествия крыс.
Руководство выдворило зоолога из лагеря ближайшим рейсовым вертолетом, а вслед послало в Эль-Аюн, на главную базу, радиограмму, что совсем не таких советов они тут, в лагере, ожидали.
Ответа пришлось ждать долго, аж целую ночь, прошедшую под рыдания исцарапанных беженок в центре лагеря. Военнослужащие пытались задобрить их и так и так, кормили их на убой ооновскими пайками, обработали им царапины, пытались развлечь, переодевшись чуть ли не в Рональда Макдональда — все бестолку.
Но наутро радиограмма с главной базы пришла: мол, высылаем вам специалиста, нашли ради такого случая уникального человека. Ждите, скоро приедет.
Русский персонал лагеря хмыкнул: не иначе, сам Куклачев грядет. Найдет еще тут себе кошек в лице революционных товарищей Маланьи…
Специалист появился лишь на третий день, и его было трудно не заметить издалека среди пустыни. Пожилой мужчина с длиннющей седой бородой, в чалме, расшитой серебряными звездами из фольги, в джинсах со сложными узорами, явно нанесенными фломастером или маркером, и в очень таком обычном офисном пиджачке, появился из глубин Сахары на ослике. На это зрелище сбежались посмотреть не только военные, но и бедуинские женщины, так и не покинувшие лагерь и до сих пор постоянно пытавшиеся приманить своих любимцев на кусочки мяса, которые попадались им в дареном ооновском рационе. Соблазнились поглядеть на эдакое чудо также все боевые товарищи Маланьи из тех, кто пребывал в человеческом обличье и водил «Ленд Роверы».
Въехав на территорию лагеря, специалист сразу заявил на неплохом английском, правда, не назвав своего имени:
— Здравствуйте, я заклинатель зверей. Уже знаю, в чем проблема — в Эль-Аюне рассказали. Так, теперь быстро помогите разровнять и утоптать песок у столовой. Но только с трех сторон. Ту сторону, из которой пришли коты, ни в коем случае не трогать. Надеюсь, там тропа сохранилась?
Начальство мрачно высказалось насчет того, что да, тропа сохранилась, ветра не было вот уже почти месяц, и что только колдунов им тут не хватало.
Старец не обратил ни малейшего внимания на последнее замечание и, как только песок с трех сторон перед столовой был усилиями всех военнослужащих разровнен, уселся на колени и принялся старательно рисовать на нем знаки пальцем. Коты, едва взглянув на старика, злобно зашипели из-под столовой.
Бедуинские женщины столпились за спиной военнослужащих и, видимо, кто-то из них что-то знал насчет нарисованных знаков, потому что внезапно послышался громкое «Ах!» Старец обернулся, что-то раздраженно пробормотал на арабском крикнувшей женщине, а потом сказал руководству лагеря, что для обряда нужна тишина. Все затаили дыхание.
Почти два часа он трудился, разрисовывая песок пальцем и что-то иногда бормоча. Потом встал, потер руки, отряхивая их, и попросился на ужин.
— А коты?! — вопросило руководство.
— Взойдет луна — сами уйдут. Пока давайте поедим, — спокойно ответствовал старец.
Приняли его в столовой хоть и радушно, но с некоторым напряжением. На вопросы, что такое заклинатель зверей, он либо отмалчивался, либо отвечал шуточками. Но спустя пару часов внезапно подскочил и бросил недоеденный паек с воплем «Луна восходит! Пора! Пошли!»
Все выскочили вслед за ним. И замерли в шоке.
Разноцветные коты, те, которые не были Бугиными родственниками, на глазах военнослужащих ООН, а также исцарапанных женщин свободного оазиса беженцев внезапно выскочили из-под столовой и стремглав понеслись галопом в сторону оазиса — точно по своим следам.
И тут же Буга поднялся, отряхнулся, потянулся, а вслед за ним встали все революционные коты из его выводка. Они пошли колонной, не спеша, к палаткам Маланьиных революционеров. Где и скрылись, собственно.
Исцарапанные свободолюбивые женщины Сахары под предводительством пожилой матроны бросились к заклинателю:
— А крыс у нас так вывести можете?!
Но заклинатель спокойно ответил, что, во-первых, их любимцы будут дома всего через пару-тройку часов, поэтому насчет крыс опасаться не стоит – сами справятся. А во-вторых, его услуги стоят очень дорого. За изгнание котов из лагеря ему ООН заплатило, но вряд ли, увы, найдутся такие деньги в лагере беженцев, чтобы заплатить ему за услуги по изгнанию крыс. Впрочем, если вдруг найдутся, мол, сами сможете найти меня через главную базу ООН в Эль-Аюне.
С этими словами колдун взгромоздился на ослика и уехал в сахарскую ночь.
На следующий день как-то внезапно и неожиданно человеческие революционные товарищи вождя Маланьи быстро скатали палатки и уехали на своих «Ленд Роверах» в неизвестность… Правда, стоит упомянуть, что с собой они захватили несколько ящиков говяжьей тушенки и кошачьего корма.
Автор: Евгения Озерова, журналист, автор книги «Совершенная технология»
Иллюстрации: Максим Удовиченко, подполковник запаса спецназа, автор книги «Старатели Сахары»
Интернет-СМИ «Интересный мир». 23.01.2016
На свои личные деньги мы покупаем фото и видео аппаратуру, всю оргтехнику, оплачиваем хостинг и доступ в Интернет, организуем поездки, ночами мы пишем, обрабатываем фото и видео, верстаем статьи и т.п. Наших личные денег закономерно не хватает.
Если наш труд вам нужен, если вы хотите, чтобы проект «Интересный мир» продолжал существовать, пожалуйста, перечислите необременительную для вас сумму по номеру телефона +79162996163 по СБП на карту Сбербанка: Ширяева Лариса Артёмовна или по другому номеру телефона +79162997405 по СБП на карту Сбербанка: Ширяев Игорь Евгеньевич.
Также вы можете перечислить деньги в кошелек ЮMoney: 410015266707776.
Это отнимет у вас немного времени и денег, а журнал «Интересный мир» выживет и будет радовать вас новыми статьями, фотографиями, роликами.
