Позади оставались антенна с батареей, позади оставалась тощая собака, позади осталась кочевая монгольская семья.
А вот и колодец (ху’дук – не правда ли созвучно со среднеазиатским «куду’к»?), тот, что был отмечен на карте. Яма, а сверху лежит бетонный блин, прикрывая драгоценную воду. Колодец, по виду, весьма ухоженный и действующий. А рядом с ним – две юрты с загоном для скота. Теперь предстояло отклониться обратно на свой азимут и привестись к своему курсу.
Обходить две этих юрты было лень, и я двинулся напрямую, заранее готовясь кричать «нохой хорь». Там, возле, виднелись человеческие фигуры и собаки. Собаки при виде меня хотели показать рвение и броситься поприветствовать одинокого путника. Но их вовремя привязали.
У хозяев я спросил, верно ли иду на Говь-Угтал. Верно, в чем я и не сомневался, навигатор хорошо делал свою работу. А спрашивал я лишь для того, чтобы людям сразу были понятны мои намерения, и они меня не боялись.
Согретый теплым чаем, я бодро шагал дальше. Усталость как рукой сняло. Только бы еще ноги не уставали… обычно усталость ног, стоп, удается снять, обильно промочив их холодной водой. Тут же такой способ не годился, поэтому приходилось довольствоваться только бодростью головы, но не бодростью ног.
Начинались довольно крутые холмы. Времени было шесть часов, и я начал подбирать удобное место для ночевки, такое, чтобы крутым откосом холма загородиться от пронизывающего западного ветра. И я нашел такое место.
Не успел расположиться на ночлег, как услышал знакомое жужжание ИЖа. Я в то время ужинал остатками изрядно покрошившихся баранок и порцией осточертевшего горошка.
И уже другие — мужчина за рулем, женщина сзади с замотанным лицом – все, как обычно – появились в месте моего расположения. Я думаю, так везде здесь. Глава семьи ведет железного коня, а женщина держит палку с веревкой на конце для погонки скота.
Подъехали, и снова привычное: сайн байна уу – Дэлгэрцогтоос – Говь-Угталд – ханаас (откуда) – Москвагаас – орос хэл – монгол хэл – маргааш Улаанбаатарт (завтра в Улан-Батор, точнее, послезавтра, просто я не знал, как по-монгольски будет «послезавтра»).
Это был первый раз, когда местный житель видел мою расставленную палатку. Удивлению не было предела. Мужчина слез с мотоцикла, подошел к моему домику и стал что-то спрашивать.
— Миний гэр – сказал я.
Мужчина попросил разрешения заглянуть внутрь. Я был готов к такому любопытству и удивился только тому, что он спросил разрешение. До того я читал и считал, что монгольское любопытство выше всяких слов, что у них заглянуть в чужой дом, вертеть в руках и рассматривать чужие вещи без разрешения не считается зазорным. Сейчас я убеждался в обратном.
Монгол не откинул полог, он просто открепил тамбурную петлю тента от крючка и заглянул внутрь. Восхищению его не было предела, судя по тому, как он вздыхал и цокал языком. Я пожалел только, что в моем гэре несусветный бардак: одежда вперемешку с продуктами и техникой. У них-то в юртах порядок идеальный, я уже видел это.
— Манай гэр – сказал мужчина и показал на юг, туда, где живут они. Он очень долго повторял эту фразу, так, что я даже подумал, что он приглашает меня к себе в гости. Однако настроения вновь собирать палатку и куда-то идти не было совершенно. Поэтому я сказал, что твердо уверен в своем решении остаться здесь на ночь. Может быть и зря.
Они уехали к своему стаду, подняв облако пыли, а через некоторое время снова проехали мимо палатки, только уже возвращаясь домой.
За уехавшими прибежал еще один представитель тощей собачей братии. Он остановился возле палатки и посмотрел на меня голодными добрыми глазами. Я высыпал ему остатки своих баранок на землю, и он принялся жадно заглатывать их, почти совсем не разжевывая. Потом я дал ему еще немного хлеба. Он ел чрезвычайно быстро и скоро истощил мои съестные запасы. Всё, брат, хватит. Пес как будто понял, постоял еще немного ради приличия и убежал вслед за мотоциклом.
Я улегся в палатку. Вот уж сегодня вечером скучать не приходилось. Пришлось ремонтироваться. Во-первых, порвалась лямка от рюкзака – пришил. Во-вторых, я очень злился на свой фотоаппарат, что решил либо починить его, либо доломать окончательно.
Надо было понять, с чем связана непонятная «ошибка системы». Я достаточно долго знал свой «Nikon», чтобы не поверить в версию, будто бы он сломался из-за недостаточной влажности. В таких случаях он раньше либо не включался, либо замирал в начале загрузки своей операционной системы. А вот хрустение песка при открывании объектива – настораживало. Объектив, открываясь, выдвигался, и в этот момент слышался звук, как будто шкуркой о шкурку. Песок никак не может повлиять на электронику, он не является таким уж проводником. Тем более, экран показывал изображение нормально. А что, если этот песок банально мешает объективу открыться? Энергии движка не хватает для сопротивления трению песка.… Тогда можно просто помочь ему открыться. Я всегда относился к технике с особой бережностью, но тут я включил аппарат и вместо него провернул объектив с особой жестокостью. Причем, вращать объектив надо было сначала в одну сторону, а потом в другую, четко следуя программе фотоаппарата. И случилось чудо. Мозг фотоаппарата, определив нормально выдвинутое положение объектива, надпись об ошибке не показал. Можно снимать! Выключение фотоаппарата сначала тоже сопровождалось ошибкой… Я провернул объектив в обе стороны несколько раз, перетирая засевший внутри песок в мелкий порошок, и фотоаппарат стал сносно работать уже через раз. Тоже неплохо, хотя бы выяснил причину неполадки. И главное: я теперь снова могу фотографировать! Просто каждый раз фотоаппарату нужно помогать вытянуть объектив. И то хлеб. А ведь читал же, что фототехнику в пустыне надо тщательно упаковывать! Халтурно отнесся, и вот результат.
Радио по-прежнему не работало. А телефон? Ведь у хозяина в юрте работал, а у меня – нет?
В Монголии – четыре оператора сотовой связи (от самых распространенных к менее распространенным): Mobicom (GSM-900), Skytel (CDMA-450), Unitel (GSM-900) и G-Mobile (CDMA-450). Великий простор для роуминга. И, как оказалось, даже вдали от городов сеть есть. Только мой Nokia N80 ее не поймал. Могло быть такое, что в этих местах была доступна только сеть CDMA, и мой телефон был для нее бесполезен, а, может, ему просто не хватало мощности. Вообще, телефоны этой серии очень часто «не добивают» там, где другие телефоны работают «с одной палкой». Мне оставалось только сожалеть о недоступности сети. Не то, чтобы мне очень хотелось связаться с кем-то, но если бы сеть уже была доступна, я чувствовал бы себя гораздо уютнее.
Плотный день подходил к концу. Поход становился интереснее, самочувствие улучшалось. До конца экспедиции оставался один переход (16 км). Может, мне повезет, и в Говь-Угтал я найду постой на одну ночь…
В ночь на 8 мая ветер неожиданно стих. Я проснулся от нестерпимого холода, утеплился и снова заснул. Заморозки. Ботинки я прячу под коврик, чтобы с утра в них не было сырости и сковывающей мерзлоты. Наутро палаточные дуги покрываются тонким слоем льда, и то еще нет большой влажности! Температура воздуха зависит здесь от ветра. Стоит только ветру потерять силу, как ночью силу набирает холод, а днем жара. Сильный ветер означает плавное изменение температуры, а слабый – большие ее суточные колебания.
В шесть утра вокруг заездили мотоциклы. Снова монгольские пастухи проверяют свои стада. Расписание проверок уже было налицо. Пастухи проверяют скот три раза в день: в шесть утра, в двенадцать и в шесть вечера.
Я не спешил. Вышел в десять часов. Оставалось всего 16 км до конечного пункта, а времени впереди было еще больше суток.
Если вы увидите в степях и пустынях Монголии телеграфные столбы, это вовсе не означает, что вдоль них идет дорога. Проездные дороги и дороги электрические идут своими путями. Электрическая, вон, пересекла грунтовку и ушла в холмы левее, там виднеется большая вышка. А дорога грунтовая идет между холмами правее. Но она не идет мне по курсу, поэтому без сожаления сворачиваю с нее и устремляюсь в горы. Кому-то здешние горы покажутся смешными, но вы вглядитесь! Окутанные низкими унылыми облаками, они, словно величественные меховые шапки, покрывают всё вокруг. Конечно, такое видение – неправда. На этих горах нет растительности, так же как и повсюду здесь. Сочетание света и тени, светлых и темных камней создает такое очарование! А еще они и округлые, как самые настоящие шапки, поэтому и вызывают такое сравнение.
По карте, самая высокая гора здесь всего лишь на 200 метров выше равнины. Ходить по таким горам – сплошное удовольствие. Вот только бы еще солнышко появилось… Сегодняшняя ночь как будто вывернула погоду наизнанку, становится все холоднее, появляется сырость, а ветер стихает. А ты знай себе идешь и припеваешь «солнечные куплеты»… Солнышко, ну выгляни, ну повесели! А я тебе песенку спою: «Солнечный круг, небо вокруг…», но главное – это «пусть всегда будет солнце» над облаками, и пусть оно всё-таки пробьет «своей густой кровью» те тучи. И «пусть всегда будет небо», да хоть бы и такое, серое – ведь и ему, в конце концов, скучно оставаться серым, и оно светлеет, пропуская теплые лучи солнышка. «Пусть всегда будет мама», и пусть будут друзья, которые следят за мной по карте. Ну и «пусть всегда буду я», чтобы я с честью прошел этот поход.
Красоту горных монгольских шапок можно наблюдать с любой горы, с любого перевала. Через один из таких перевалов я и пошел. Спустившись вниз, я снова пересек знакомую грунтовку и увидел пруд.
Большое прозрачно-серое окно в земле с чистой водой. Первым порывом было немедленно подбежать, окунуться и испить воды из казавшегося безграничным источника. Порыв быстро иссяк, как только я заметил вблизи пруда козлиное стадо. Козлы заходили в воду, пили ее и тут же плескались. Козленочком мне становиться не хотелось, поэтому с большим сожалением я ограничился только тем, что тщательно умыл пыльное лицо и руки.
Ничто так не освежает после длительного перехода, как вода. В этих местах озер очень мало, прудов, видимо, тоже, а рек нет вообще. Где умыться? У коренных жителей существуют какие-то свои способы гигиены, путешественнику приходится довольствоваться одним прудиком в неделю.
Знакомый звук мотоцикла. Подъехала пожилая женщина. Одна. Лицо ничем не замотано, в глазах удивление и любопытство. Я попросил показать направление на Говь-Угтал, в который раз себя проверяя. Из Дэлгэр-Цогт? А где это? Я показал. Знание местности для коренных жителей охватывает 50 км вокруг, не больше.
Женщина уехала, а я с сожалением покидал прудик. Однако скоро женщина меня догнала. Она съездила к своему стаду, пересчитала поголовье, а потом поехала наперерез мне. Когда она оказалась рядом, я увидел, что через сиденье мотоцикла перекинут козленок. Он жалобно мекал, и, смирившись со своей судьбой, даже не пытался вырваться.
Козленок был предложен мне – не хочу ли купить? Да куда ж мне? И так рюкзак тяжелый, да и потом, что я буду делать с мясом? Даже если бы я не был вегетарианцем, козленка мне одному не съесть, а чтобы сохранить мясо впрок – нужна хотя бы соль. Много соли…
— Очень жаль — сказала женщина по-монгольски, а выпущенный козленок, не веря своему счастью, быстро убежал к своим братьям.
По мере приближения к Говь-Угтал мотоциклы попадались все чаще. Они ехали по не очень широкой «главной» дороге, я же шел параллельно ей.
Издалека я заметил путника, который нес на спине огромный тяжелый мешок. Наши пути вскоре сошлись, и я снова спросил нужное мне направление. Путником оказалась еще одна пожилая женщина, постарше. На вид, ей было лет восемьдесят – я только подивился, как она может тащить на себе эту тяжелую ношу.… Оказалось, та «главная» дорога как раз и идет в Говь-Угтал, и до населенного пункта оставалось 7-8 километров. Я сел обедать, а женщина пошла дальше.
После обеда я вышел на дорогу и неспешно пошел в сторону поселка.
Говь-Угтал встретил меня перекрестком трех дорог, а сбоку, как в сказке, лежал камень. Правда, на нем ничего написано не было. Жаль, кто же мне теперь покажет автобусную остановку?
Одна дорога вела в центр поселка, две другие, слева и справа, шли в обход. Везде лаяли собаки. Да, негостеприимное местечко.… Для того чтобы завтра долго не плутать в поисках места встречи с Цогоо, я решил найти автобусную остановку сейчас, благо время позволяло. И тут как раз попалась старушка с мешком, которую по пути в Говь-Угтал я встретил и перегнал.
— Автобусын буудал хаа байна вэ? – спросил я.
В ответ старушка стала очень быстро что-то говорить, из чего я сделал вывод, что найти автобусную остановку непросто. Видя, что я не понимаю, старушка, своею палкой-клюкой принялась рисовать на земле схему, из которой следовало, что, чтобы попасть, куда я хочу, нужно обойти поселок снаружи.
В-целом мне было ясно, что автобусная остановка существует, и я почти знаю, где. Это успокаивало. Поблагодарив старушку, я решил отправиться на ночлег и встать на некотором расстоянии от Говь-Угтал. Да, все-таки моя последняя ночь в пустыне пройдет опять в палатке.
Говь-Угтал представляет собой городок на 100-200 жителей. Частью тут стоят кирпичные одноэтажные и двухэтажные дома, но большинство жителей все-таки предпочитают жить в юртах на огороженных участках. В центре поселка стоит телерадиовышка. А невдалеке от поселка есть и вышка сотовая. Повсюду красуются спутниковые антенны. Дети гоняют на велосипедах и играют во дворах в мяч. Рядом пасутся лошади. Весьма приятное зрелище, которое я долго рассматривал в бинокль, не в силах оторваться от такой уютной деревенской картины.
Скрывшись от поселка за холмом, я встал на ночлег. Ветер под вечер усилился, и снова я ставил палатку, сопротивляясь стихии. Только теперь (опыт не пропьешь!) я ставил ее значительно быстрее. Мое сегодняшнее место все было изрыто норами, один бог знает, кто тут живет. Пришлось изрядно поискать, чтобы найти себе холмик «поприличнее», высокий и не столь изрытый.
Моя стоянка была очень недалеко от сотовой вышки (1,5 км от Говь-Угтал), и я очень надеялся, что мне удастся сегодня наладить связь с родиной.
И удалось! Впервые на территории Монголии я включил свой телефон. Мой «Билайн» определил мне в друзья местный «Мобиком», тут же посыпались смс-ки. Чтобы полностью ощутить нарастающий вкус цивилизации, я включил еще и радио. УКВ! Единственная волна, но какая четкая! Точно, либо в Говь-Угтал скрывается местная радиостанция, либо (что скорее всего) ретранслируется центральная. Приятная монгольская девушка успокаивающе что-то пела, что по настроению напоминало колыбельную.
В моей палатке песка, казалось, было больше, чем снаружи. Лицо, руки, ноги и всё остальное были в тонком песчано-пыльном слое. На все это уже я не обращал никакого внимания. Обращай, не обращай, песка меньше не будет. В столице отмоемся…
За ужином настал момент, когда закончилась вода «Кука». Оставалось только три литра местной воды. Я открутил крышку.… Да, запах не из лучших. Вода пахла так, как будто простояла на открытом воздухе месяц – противный гнилостный запах. Но монголы же ее пьют! Значит, буду пить и я. Только марганцовки всыплю на всякий случай… Лучшего средства, типа обеззараживающих таблеток, с собой не было – поэтому я воспользовался старыми запасами марганцовки. Сейчас в аптеках марганцовку уже не купишь, значит, в следующий раз придется покупать походные фильтры. Что ж, если воду не нюхать, ее вполне можно пить.
Ветер к ночи стал стихать. Скоро стало так тихо, что подумалось – я оглох. Жаль, не придал сразу этому значения…
Я даже не понял, от чего я скорее проснулся, то ли от страшного холода, то ли от страшного воя, раздавшегося над ухом. Никаких сомнений: выла собака. Смесь чувств постигла меня. Я далеко от поселка. Какие тут могут быть собаки, да еще кромешной ночью? Я взглянул на часы. Три ночи – самая середина. Может, она от голода воет? А может, тут рядом чей-нибудь труп валяется? Жертвы хищника. А может, я сам жертва хищника? Не поймите меня неправильно – спросонья какие только ужасы не померещатся.
Собака завыла снова, на сей раз так, как будто наступил конец света. Меня била дрожь, и я даже не знаю, от чего больше, от холода или от страха.
— А ну пошла прочь отсюдова!!! – заорал я что есть мочи. «Нохой хорь» — орать, думаю, было бессмысленно.
Вой смолк и больше не раздражал мой слух. Вероятно, собака решила, что до состояния трупа мне еще далековато.
Но отчего же так холодно? Я завернулся во всю одежду, которая у меня была, подумывал даже о том, чтобы залезть в рюкзак (вполне туристский метод), но покуда не решался.
В полудреме я провалялся до восьми утра, а затем выглянул на улицу.
Видел бы меня кто в этот момент со стороны. Я был так поражен, что, вероятно, выпучил глаза и открыл рот от восторга: повсюду лежал снег! Снег покрывал песчаные холмы и немногочисленные колючки. А серое небо уже светлело, прогреваясь сверху жаркими лучами. А ветер уже начинал гонять рассыпанную манну снега.
Снег не таял, его крошило нарастающим ветром и развеивало по пустыне. Пока его совсем не развеяло, я собрал небольшой комочек себе в ладонь и почуял, что он приятно тает у меня в руке. Монгольский снег, пустынный снег, снег в начале мая – тут, видимо, это не редкость.
К тому моменту, как я собрался, лишь небольшие снежные островки белели в океане песка.
Автор Антон Соколов.
Интернет-СМИ «Интересный мир». 19.11.2011
На свои личные деньги мы покупаем фото и видео аппаратуру, всю оргтехнику, оплачиваем хостинг и доступ в Интернет, организуем поездки, ночами мы пишем, обрабатываем фото и видео, верстаем статьи и т.п. Наших личные денег закономерно не хватает.
Если наш труд вам нужен, если вы хотите, чтобы проект «Интересный мир» продолжал существовать, пожалуйста, перечислите необременительную для вас сумму по номеру телефона +79162996163 по СБП на карту Сбербанка: Ширяева Лариса Артёмовна или по другому номеру телефона +79162997405 по СБП на карту Сбербанка: Ширяев Игорь Евгеньевич.
Также вы можете перечислить деньги в кошелек ЮMoney: 410015266707776.
Это отнимет у вас немного времени и денег, а журнал «Интересный мир» выживет и будет радовать вас новыми статьями, фотографиями, роликами.
